Грузинские нарковойны

C кем говорим?

Давид Субелиани – активист, один из руководителей движения White Noise, которое выступает за декриминализацию всех наркотиков в Грузии. Борьба движения происходит в полицейских отделениях, офисах министерств и парламента и просто на площадях и улицах.

Против чего борются?

Хотя в Грузии сейчас частично декриминализовано употребление конопли, местная наркополитика все еще остается одной из самых репрессивных в мире. За последние семь лет более 300 тысяч человек – почти 10% населения Грузии – прошли уличное тестирование на употребление наркотиков. Люди получают по 6-8 лет лишения свободы за мизерное количество веществ, которое полиция находит в лабораториях под микроскопом.

– Давид, расскажи, с чего началась ваша организация?

– Формально «Белый шум» – это не организация, а горизонтально управляемая группа людей, которые верят, что нужно делать все возможное, чтобы изменить нечеловеческую наркополитику в стране. Все началось в 2013 году с истории одного парня – художника Беки Тикаришвили. Полиция поймала его с 65 граммами марихуаны, за что ему грозило 6-8 лет тюрьмы. Его история каким-то образом спровоцировала совсем другую информационную кампанию, которая очень отличалась от тех, что были до этого. Она проходила под слоганом «Бека не преступник!» и просто рассказывала о жизни парня и его семьи. Типичное отношение к наркопотребителям какое? Что это какой-то джанки, конченый человек – у людей не много сочувствия и солидарности к такому. Этот случай был чем-то совсем другим. Стало очевидно: с наркополитикой в стране что-то не так. Люди начали говорить об этом. Компания шла несколько месяцев, ее вели друзья Беки, очень энергичные люди, протестовали совсем иначе: создавая информационный шум по городу и по стране. Кейс получил широкое общественное внимание. Полиция и государство отступили – и в результате Беку не посадили, отложили дело на полку.

А потом случилось что-то действительно интересное. Мы подали апелляцию в конституционный суд о неконституционности приговора, который угрожал Беке. Судьи рассматривали ее несколько месяцев, и мы выиграли дело! Это стало огромной победой. Не только потому, что Бека избежал тюрьмы, но потому, что сотни заключенных по такому же обвинению были немедленно освобождены. Это придало новую энергию и новые силы в борьбе, стало огромным импульсом для более широкого движения – и в декабре 2015-го мы запустили кампанию «Белый шум». Ее концепт заключается в том, чтобы создавать в обществе много шумихи, которая будет некомфортной для властей. За три с половиной года «Белый шум» стал настоящим брендом в Грузии.

«Типичное отношение к наркопотребителям какое? Что это какой-то джанки, конченый человек»

Многие организации говорят, что нужно разрешить государству проводить постепенные изменения. Но нет времени на постепенные изменения, мы должны полностью поменять политику в этой области прямо сейчас. Мы выступаем за необходимость принять общественное соглашение, что наркопотребители – не преступники. Наша просьба – согласиться по этому вопросу, а затем можно обсуждать детали. Это наша цель, наше видение.

У нас сейчас идет 3-4 конституционных дела. Одно из них касается того, что выращивание наркотических растений не может караться тюрьмой. Еще один кейс: размер доз, которые считаются неуголовными. В Грузии наказывают даже за крошечные дозы «крокодила» [дезоморфина. – 34mag]. Конечно, не круто его юзать, но люди юзают. Полиция в лабораториях под микроскопом находит крошечные дозы, которые остались в иголках после употребления, и на этом основании люди получают по 6-8 лет.

– Новость, которая облетела весь мир в декабре, о частичной декриминализации наркотиков – это ваша заслуга?

– На самом деле новостные агентства не совсем правильно интерпретировали то, что произошло. У нас есть две конституционные регуляции, которые технически еще даже не работают: о сухой марихуане и о мокрой. В них говорится, что хранение до 70 граммов конопли в сухом виде или до 200 граммов в мокром не может рассматриваться как уголовное преступление, которое приводит к наказанию тюрьмой, – это против конституции. Таким образом, теперь, если тебя поймают с таким весом в первый раз, суд может признать тебя уголовным преступником, но тебя не могут посадить. Поэтому это нельзя даже назвать декриминализацией.

Пока что владение наркотиком в Грузии – это уголовное преступление. Очень-очень маленькое количество может считаться употреблением. Из 270 наркотиков в списке запрещенных веществ две трети не имеют этой градации (минимальное количество / среднее / крупное). Это дает широкие возможности суду самому решать, какое наказание назначить: заключение или штраф. Например, у дезоморфина нет «незначительного количества». Это значит, что, даже если тебя поймают с 0,000-чем-то, это автоматически считается «особо крупным» размером и тебе дают максимальное количество лет тюремного заключения. Новое поколение синтетических наркотиков вообще не подлежит административному регулированию – только уголовному. Независимо от того, с чем тебя поймают – с употреблением или хранением, – это автоматически становится делом уголовного суда. Закон сделан так коряво, что большинство людей, которые имеют дело с наркотиками, заканчивают тюрьмой или штрафами в 30-40 тысяч лари (€ 12 000-15 000). Из-за одной ночи в клубе люди продают свое имущество.

«Они могут просто подойти на улице и сказать: “Эй, мне кажется, ты на наркоте, следуй за мной”»

Чтобы декриминализовать все виды веществ, мы предлагаем определить релевантное разрешенное количество хранения для каждого из них. Например, в Португалии это до 10 грамм героина на 10 дней. Проводились экспертные подсчеты, и так решили. Мы предлагаем определить трехдневную разрешенную дозу для всех веществ: конопли, психоактивных медицинских веществ, тяжелых и мягких наркотиков. Для этого мы консультировались с медиками, экспертами. Чтобы были введены эти регуляции, с каким количеством веществ тебя не могут посадить.

У нас 50 тысяч человек (более 1% населения) употребляют тяжелые наркотики. И только 5 тысяч из них может воспользоваться заместительной (метадоновой) терапией. А государство потратит в 3-4 раза больше денег на наказание, на тюремное содержание, уличное тестирование.

– Каким образом «Белый шум» доносит свои требования до властей? Каковы ваши методы, кроме информационных кампаний и уличных протестов?

– Последние полтора года – очень значимое время для нашего движения. Помимо медийных, уличных компаний, мы много работаем с экспертами, НПО, государственными представителями. Мы работали над черновиками законопроекта с предложением, каким образом нужно проводить наркополитику в стране: предупреждение злоупотребления наркотиками, замена тюремного заключения, прекращение уличного тестирования. Мы сильно опираемся на опыт Португалии в декриминализации наркотиков, который ориентирован на систему социальной помощи, направленной на наркопотребителей. Ждем изменений в апреле-мае.

Кроме того, мы требуем изменить законы, запрещающие наркопотребителям работать водителями, потому что в регионах нет другой работы, кроме как водить трактор или грузовик. Если ты считаешь, что наркопотребление – это болезнь, но не даешь никакого лечения и не даешь работать, чего ты ждешь от этих людей? Конечно, они будут употреблять еще больше и будут продавать телевизоры, чтобы купить дозу.

У нас большая поддержка медиа, нас приглашают на TV-шоу, на дебаты, у нас есть эксперты. Есть уличные активисты. Мы стремимся мыслить нестандартно. У нас даже не так много денег! Некоторые кампании мы проводим с нулевым финансированием. Некоторые акции поддерживают крупные коммерческие партнеры. Если нам нужен генератор для колонок на уличной акции, а у нас нет 600 лари, мы просим заплатить позже. А человек отвечает: «Вы такое дело делаете, давайте вы просто оплатите бензин, а генератор я вам дам даром».

Сейчас мы ведем переговоры с омбудсменом, чтобы разместить объявления в полицейских отделениях. Он имеет законное право помещать все, что хочет, в каждой общественной институции, в том числе полиции. Представляешь, какое это будет безумие!

Иногда очень устаешь, хочешь провести время с семьей и детьми, у меня трое детей. Но, когда видишь такую солидарность, это не дает тебе спать спокойно. Сейчас мы чувствуем персональное давление на себя перед этой финальной битвой. Для них логичный ход – показать, что кто-то из нас замешан в чем-то очень плохом, в распространении и так далее. Поэтому мы стремимся быть аккуратными. Но политическая ситуация в Грузии сейчас меняется очень быстро. Говорят, может случиться политический кризис, премьер-министр может уйти. Если это произойдет, то для нас это будет очень плохо. Если нынешняя система начнет меняться, то им будет не до наших реформ. Так что для нас это немного трагическая ситуация.