Итоги года: разговор с Виктором Мартиновичем

 Почему не бомбануло? 

Хоть какое-то событие, которое происходило в Беларуси в начале года, ты можешь сейчас вспомнить?

Да, конечно. Мне кажется, горячо тут было зимой. И все думали, что вот, бомбануло. Начали происходить какие-то события, которых никто не мог понять.

Ты имеешь в виду «марши тунеядцев»?

Дело не просто в «маршах тунеядцев», дело в том, что обычная оппозиционная активность вдруг начала собирать толпы людей. То есть Статкевич не делал ничего необычного, но вдруг появились какие-то странные группы «Вконтакте»... То есть все это выглядело для конспиролога очень тревожно. Ощущение было, что может бомбануть. Я следил за этим с большим интересом.

Ты говоришь о событиях, когда люди массово выходили на улице в регионах и было несколько довольно крупных акций в Минске. И все это закончилось на 25 марта жестким разгоном. Причем тут конспирология?

Мне кажется, все закончилось еще раньше, когда Лукашенко встретился с Путиным и группы «Вконтакте» перестали быть настолько многочисленными. И вообще какая-то интересная составляющая, связанная с очень успешным SMM (в беларусской оппозиции нет таких гениальных SMM-щиков), вдруг исчезла. И началось обычное болото. Обычные 2 тысячи человек, которых с легкостью милиция дубинками пошпыняла, и все. До замирения с Россией было ощущение, что тут опять вмешалась какая-то сила, которая успешно все разогревает. И, конечно, были успешные индивиды, типа блогера Филиповича. Но если бы сейчас какой-нибудь блогер записал видос про то, как х**во в стране живется, то у этого видоса сотен тысяч просмотров бы не было. И я до сих пор не могу понять, что это происходило. И почему прекратилось. То есть жизнь в стране лучше стала? Что, дело в декрете было? Ну смешно же.

Какие в этом году посылы адресовала беларусам власть и услышал ли народ эти посылы?

Дело в том, что сам язык, которым власть разговаривает с подданными, изменился. Еще десять лет назад это был язык брошюры по идеологии. Это был разговор о том, что такое хорошо и что такое плохо. Сегодня разговор власти с населением – это разговор курса рубля, который стоит на месте, это разговор цен, которые практически не растут, и разговор налоговых повесток. Вот когда осенью прошлого года власть перешла на разговор повесток в налоговую, народ испытал что-то неприятное и произошло то, что произошло.

«В беларусской оппозиции нет таких гениальных SMM-щиков»

Я не конспиролог, и то, что я в начале говорил, это практически между нами. Я понимаю, что диктофон был включен и из гугла это не выпилишь, но тем не менее: либо народ резко подогрелся, чего раньше не было, либо... Понимаешь, какая хрень: тут ведь никогда ничего не произойдет. Есть такой поэт, Янка Купала, который написал в начале 20-го века стихотворение: «Я мужык, дурны мужык». Мы это стихотворение знаем со школы: «Я маўчу, маўчу, трываю, але хутка загукаю: "Стрэльбы, хлопчыкі, бяры!"» И вот он это написал, и десять лет ничего не происходило, а то, что потом произошло, было связано не с тем, что «стрэльбы хлопчыкі» взяли, а с тем, что в России произошла революция. И тут все время происходит вот так. В России – революции, и у нас образуется беларусское государство. Народный гнев в Беларуси не институционализируется. А тут он вдруг о себе заявил. Почему так произошло, можно думать.

 Блокчейн, биткоин, майнинг 

Последние декреты, которые все сейчас снова начали обсуждать, – про улучшение бизнес-климата и IT-декрет, который вот-вот должен быть подписан. Это какой посыл? Это какая часть игры?

Одним из итогов этого года стало то, что читатель tut.by узнал слово «блокчейн». Не могу сказать, что он его понял, но он его узнал. И то же самое произошло не только с читателями tut.by, но и с некоторыми крупными администраторами. И вот на этом фоне во властные кабинеты приходят энтузиасты и начинают загонять про криптовалюты и блокчейн. Им дан карт-бланш, но они должны четко осознавать, что, как обычно у нас бывает, головы будут откручены. Если они пообещали, что майнинг, блокчейн, криптовалюты, биткоины и все это бла-бла-бла приведут к расцвету экономики и принесут 50 миллиардов, то если этого не произойдет, их просто посадят. А есть впечатление, что им, этим IT-энтузиастам, показалось, что раз их не понимают, то наездить по ушам можно сколько угодно. Так вот, фишка в том, что спрос будет жэстачайшым.

Было ли какое-то беларусское событие в этом году, которое хоть какой-то резонанс имело за пределами Беларуси?

А как тебе кажется?

Объясню, к чему я веду. Сколько вообще дней ты провел не в Беларуси в этом году?

Большую половину года, если так можно сказать.

Было ли заметно иностранцам, что Беларусь отменила визы на 5 дней?

Да, об этом слышали. Об этом прокатилась волна публикаций по ключевым медиа. В этом смысле страновой пиар сработал. Плюс в аэропорту «Минск-2» стало оживленнее. Ну и в аэропорту появился наконец китайский язык. Роман «Мова» начал приходить. Есть ли что-то сопоставимое с 5-дневным безвизом, я сомневаюсь. Наш спорт продолжает находиться там же, где он находился. Наша культура, в общем, стала чуть-чуть более заметна... Проходят гастроли Большого театра активно. Потому что имидж России сейчас достиг того состояния блеска, когда уже не все готовы приглашать к себе даже ее балет. А их Большой театр называется, как наш Большой театр, поэтому у неискушенного жителя Зальцбурга может возникнуть ощущение, что он идет на тот самый Большой театр. Хотя на самом деле кому какая разница, кто там танцует «Щелкунчика».

То есть мы опять где-то в чем-то выигрываем за счет того, что где-то в чем-то проигрывают наши соседи? Мы научились из этого выгоду извлекать?

Эта тема с Россией интересно работает на наш имидж. Ладно, выражение «последняя диктатура Европы» уже не канает, потому что по сравнению с Россией мы выглядим белыми и пушистыми, но дело в том, что еще и ряд российских писателей ввиду активной поддержки «Крымнаша» и даже участия в военных действиях рукоподаваемыми и приглашаемыми быть перестали, а интерес к русской литературе остался. И поэтому – а что там рядом? Ага, Беларусь, интересно!

Светлана Алексиевич была последней Нобелевской лауреаткой из нашего региона, которая сработала на Советском Союзе. Она оттуда пришла, ее поэтому все знают, она из большого общего в том числе языкового мира. Сейчас все распалось, и Россия, конечно, виднее, потому что она больше, потому что российскому издателю проще объяснить, что он продал 50 тысяч экземпляров. В Украине или в Беларуси 50 тысяч книг не продать. Но за счет Путина, за счет странных событий в России на нас начинают обращать внимание, на нас на всех, на тех, кто находится по краям. И это хорошо. Потому что у нас есть шанс хотя бы на какое-то внимание.

 «Могла начаться война» 

Какое чувство беларусы чаще всего испытывали в 2017-м?

Мне кажется, чувство облегчения. Я, во всяком случае, генеральное чувство облегчения испытывал несколько раз. Когда закрыли совершенно дурацкое «Дело патриотов», за которым было стыдно наблюдать.

Сейчас я скажу вещь, которую кто-то мог не заметить, но эта вещь была одним из главных событий года. Это момент, когда на сайте министерства обороны РФ в какой-то день учений «Запад-2017» появилась информация о выдвижении в Беларусь танковых частей, которых тут не ждали. И когда в течение дня прозвучало испуганное опровержение беларусской стороны, все, кто чуть-чуть в курсах, все, кто смотрели норвежский сериал «Оккупированные», блестящий второй сезон которого только что вышел, все поняли, что все подогрелось. Слава богу, это оказалось намеренной ошибкой. Намеренной – потому что эту информацию с сайта так и не сняли. Но момент был очень стремный. В такие моменты надо решать, что ты делаешь дальше. Могла начаться война. И часть беларусских военных экспертов, часть политологов тщательно накручивали, что учения 2017-го могут закончиться войной. И слава богу, войны не произошло, облегчение наступило.

Отменили декрет – облегчение! Фух, слава богу, слава богу, слава богу! Инфляция затормаживается, девальвации не произошло. Слава богу, облечение!

«Сложно быть счастливым беларусом, особенно последние двести лет»

Были ли моменты, когда беларусы испытывали счастье в этом году?

Понятие счастья и понятие нации никак не соотносится. Невозможно быть счастливым как беларус. Можно быть счастливым как человек. Я не про то, что «беларусы» и «счастье» – это оксюморон, бывает так. Но когда ты счастлив, ты просто счастлив как человеческое существо. И сложно быть счастливым беларусом, особенно последние двести лет.

Скажем о главном: у нас было очень херовое холодное лето. Лето, когда я первый раз искупался в Беларуси примерно в августе.

В каком водоеме это было?

Ну, так я и скажу. У меня есть одно секретное озеро в лесу, куда я езжу. Там уже начинает биточек собираться. Но если я сейчас об этом скажу, то все сотни тысяч людей, которые нас читают, они же туда прискачут.

Ну хотя бы в каком направлении? В сторону Вильнюса, Могилева, Бреста?

В сторону Парижа.

 Новый большой стиль 

Недавно появилась новость про топовые запросы «Яндекса» и Google в этом году. Меня заинтересовал топ Google – самые популярные запросы пользователей из Беларуси. Первое место – «Физрук» 4 сезон, второе место – «Ольга» 2 сезон, третье место – «Молодежка» 5 сезон. И так далее. О чем это говорит вообще?

Это говорит о многом. Во-первых, надо срочно ориентировать «Беларусьфильм» на выпуск качественных сериалов. Потому что, когда вся страна смотрит «Физрук», это ситуация, когда вся страна хочет голосовать за Путина. Потому что, что такое «Физрук», мы понимаем. Путин – это же на самом деле такой физрук всея Руси. Мне он кажется ментальным, духовным физруком. Я все время, когда на него смотрю, думаю, блин, почему я не занимаюсь спортом? Что-то в нем есть такое мобилизационное.

Иногда звучит претензия к беларусским медиа, что они пишут о какой-то ерунде, при этом обходят вниманием важное. Уместна ли такая претензия? О какой ерунде действительно не стоит писать? И что важное действительно упускают?

Если мы тут записываем подкаст, надо говорить про главное. Вот я ох**л, когда Борис Николайчик (режиссер победившего в этом году на фестивале «Лістапад» фильма «Вокруг Беларуси на велосипедах с моторами» – 34mag) мне рассказывал, как пытался вписать на крупные беларусские медиа сюжеты о том, как они с Ромой Свечниковым ехали через Монголию на раздолбанных «Жигулях» и как его встречали в редакциях крупных порталов какие-то упыри, которые сразу же заговаривали о рекламе. Это ситуация, когда качественный контент проходит мимо. Мы помним книгу «Рома едет», я беру ее с полки раз в год и перечитываю. Роман Свечников написал и прожил офигенную историю. Тут тоже была бы офигенная история. Она как будто не до конца пока состоялась. Как старт она не состоялась.

Скажу про себя. Режиссер Алексей Полуян приехал в Беларусь с немецкой съемочной командой снимать в беларусской деревне «Озеро радости», беларусскую книгу, на немецкие деньги. Он получил на это несколько десятков тысяч евро от немецких фондов. И единственная медийная презентация этого случилась, когда я выложил фото в Instagram с девочкой, которая играла главную героиню Ясю, и это републиковала «Наша Ніва». Спасибо ей за то, что она хоть как-то интересуется.

«Если ты едешь через Монголию на раздолбанных "Жигулях" и при этом поешь Naviband, регулярно питаешься, рассказываешь обо всем полненьким своим личиком, то это вот позитив, это проходит в медиа. А если ты переживаешь какие-то настоящие чувства, это уходит мимо»

Знаешь, мне глобально кажется, что в этом году вылепился новый медийный формат. В числе прочих важных вещей появился новый большой стиль. И я боюсь, что этот беларусский большой стиль, который сейчас рождается, останется навсегда. Он называется «мегапозитив». Все должно быть позитивным. Это как Naviband. Вчера на «Вилладже» вышла убийственная статья Конрада Ерофеева про то, что Naviband – это такая музыка на улыбке, когда надо петь и улыбаться. И Naviband – это музыкальная инкарнация мегапозитива. Чтобы попасть в формат – имеется в виду, не чтобы попасть на ОНТ, в «Контуры», а чтобы вообще хоть куда-то попасть, – нужно, блин, петь на улыбке.

Раньше большой стиль диктовало государство. Но вот эта херня, позитив или позитивное мышление, она диктуется не государством. Она диктуется рекламодателями. И медиа, которые это подхватывают.

Если ты едешь через Монголию на раздолбанных «Жигулях» и при этом поешь Naviband, регулярно питаешься, рассказываешь обо всем полненьким своим личиком, то это вот позитив, это проходит в медиа. А если ты переживаешь какие-то настоящие чувства, это уходит мимо. Ведь Naviband – это не попса. Это реально хорошая группа, которая написала реально хорошую музыку, но вот это «ла-ла-ла-лэй», эта мелодия, под которую прошел год и под которую, я боюсь, будут проходить ближайшие лет 50. Потому что мелодию эту поет не государство, ее поет сама реальность.

Может быть, просто люди зае**лись печалиться?

Когда устаешь печалиться, веселись. Позитив – это не антоним печали, ведь на фоне этого позитива мы все глубоко печальны. Позитив можно только изображать. Это своего рода цензура. Ты запрещаешь себе говорить о тех вещах, которые тебе на самом деле интересны. Ведь, когда тебя что-то веселит, ты будешь смеяться. Но никак не молотить какой-то позитивчик.

 Большой призыв 

Что тебя недавно обрадовало, а что огорчило? Неважно, личное или общественное.

Я скажу про общественное. Главная радость 2017-го года заключается в том, что две реальности, которые существовали до этого автономно, – реальность запрещенных музыкантов, реальность полуподпольных писателей, реальность черных списков и реальность официозного дискурса – начинают слипаться. Начинается такое объединение. Все 20 предыдущих лет нас тщательно разъединяла сама ситуация и рассаживала по окопам. Ты, будучи писателем, не мог надеяться, что тебя пригласят в государственную институцию выступить с лекцией. Ты, будучи Войтюшкевичем или Вольским, не мог надеяться выступить в Prime Hall или вообще где-то выступить. А сейчас происходит какой-то большой призыв. Это выглядит так, как будто у нас вдруг появилась культурная политика и как будто эту культурную политику ведут очень умные люди, которые понимают, что как только Вольского, Войтюшкевича или Мартиновича начинают вовлекать в какой-то видимый формат, мы сами начинаем думать о том, что мы поем и что пишем.

Есть видимая глазу часть событий, как, например, концерт Вольского в Prime Hall, есть большая часть невидимая. Но если так пойдет дело, у нас через год может быть один союз писателей наконец, а не два. У нас смогут выходить книжки Бахаревича в «Мастацкай літаратуры», если он сам этого захочет.

Оказалось, что часть официального дискурса годами, десятилетиями потребляла бюджетные деньги и производило полную туфту, нечитабельную, несмотрибельную херню. И этот «Лістапад» стал как раз моментом, когда все вышло наружу. Когда оказалось, что киностудия, которая тратит большие деньги на производство кино, неконкурентоспособна. Я очень надеюсь, что это сближение будет происходить и дальше и в нем найдется место для талантливых ребят, которые почему-то считались сидящими в других окопах.

Ты заметил новые имена, которые в последние 2-3 года появились – в музыке, в культуре, в общественной деятельности, в политике, где угодно?  

Политика – самая мертвая, конечно, область. Тут ничего нового я не вижу. Я замечаю, что все, кто недовольны чем бы то ни было, сейчас смотрят Навального и болеют за него, потому что у нас болеть не за кого.

В кино – те люди, которые уже существовали, но были под полом, как Борис Николайчик или Алексей Полуян, внезапно громко выстрелили и стали заметны.

В музыке можно послушать 34 Music Sessions, где вы чередовали мейнстримовых чуваков, вроде этого парня с «Монеткой», с не такими известными людьми. И оказалось, что неизвестные больше интересны, чем чуваки с сотней тысяч просмотров на YouTube.

Горват, конечно, в литературе. Очень жаль, что он не получил Гедройца в этом году. Он должен был получить Гедройца.

Вот еще. За эту неделю я посетил два спектакля, и у меня просто мову занимало. Я сейчас начну рассказывать, и я уверен, что из читателей про них никто не слышал. Про первый, может, что-нибудь слышали, про второй – нет. Дело в том, что я хотел бы сообщить вам, дорогие товарищи, что сейчас в беларусской культуре – ренессанс театра. У нас театр стал настолько живым, что его можно не кривя душой ставить на один уровень с московским, который находится где-то в космосе.

Недавно я сходил на «Опиум» Марченко: это спектакль про то, как живут люди в Рогачеве. И это история про двух братьев, один из которых уезжает воевать в Украину. И рассказана эта история так круто, что, правда, занимает мову. А пару дней назад я был на спектакле «Саша, вынеси мусор». Это еще один феномен. Спектакль поставлен в переходе под Молодежным театром. Это такой зал на 70 мест. В нем рассказывается история про умершего от сердечного приступа 50-летнего украинского военного, который приходит к своей семье на так называемую «шестую мобилизацию» и просит у жены и дочери разрешить ему воскреснуть, чтобы попасть на войну. А те объясняют ему, что, чувак, у нас нет денег тебя еще раз хоронить, у нас нет слез тебя еще раз оплакивать. Иди ты нахер, ты уже один раз умер, иди туда, откуда ты вылез. Это очень сильно.

В РТБД есть несколько очень сильных постановок. Например, Александр Гарцуев, который всегда был очень сильным режиссером, наконец получает заслуженное внимание и собирает аншлаги. Что ни неделя, в минском театре происходит что-то очень крутое. Но где это все? Я могу об этом писать в фейсбуке, меня прочитает тысяча человек. В медиа этого крутого движа не видно.

В мире словом года названо слово «феминизм». А какое слово года в Беларуси?

Биткоин. Нейросеть. Молоко без указания жирности. Такое цельное молоко, которое поступило в продажу. Короче, это уже для суперпижонов: молоко, на котором не указана жирность, потому что корова же не регулирует свою жирность.

Тракторный завод остается твоим минским местом силы?

Есть еще пару нычек. Вот могу поделиться, поскольку сам уже туда не хожу. Короче, когда от улицы Октябрьской выходишь к реке и идешь в сторону железнодорожных путей... Или лучше даже подъехать на Маяковского и выйти напротив бывшего Червенского рынка. Там частный сектор, ТЭЦ стоит какая-то старая. И вот там выйти на берег и просто идти вдоль воды вплоть до столкновения с Чижовкой. Такая прогулка получается крутая, если, конечно, люлей не словишь от местных, которые там в частном секторе сидят.