Звукорежиссер Nestanda Records – про автотюн, хип-хоп и единение с музыкантами

 

Все началось с того, что Антон слушал рэп: ему нравился Eminem, но мама привезла в летний лагерь CD-диск группы «Нестандартный вариант», который Антон заслушал до дыр. Потом парень познакомился с участником «Нестандартного варианта» Михом, начал копаться в звукозаписывающих программах и создал группу Stereotip, песни для которой писались еще в школьное время.

Грянул школьный выпускной, Антон начал разрабатывать план дальнейших действий: хотел пойти на психолога, но в итоге освоил профессию продюсера в Институте современных знаний. Рэпом новоявленный продюсер уже не особо занимался, но начал делать собственную музыку, благодаря которой он и оказался за пультом самой трушной студии Минска.

 

 

Welcome to Nestanda Records

– Как ты стал звукорежиссером этой студии?

– Случайно: есть такой минский исполнитель, Maxie Flow. Я в 2013 году писал музыку для его альбома. Мы приезжали сюда: он записывался, а я просто сидел и иногда чем-то помогал ему в плане музла. А записывал Maxie Flow Мих из «Нестандартного варианта», и в один прекрасный день он ко мне поворачивается и говорит: «Антоха, крутые биты! Не хочешь поработать на студии?» И в голове у меня что-то прокручивается, потому что я на тот момент писал только музыку: работал с написанием и сведением музыки, а вот со сведением голоса никак не соприкасался и понятия не имел, что это такое. Ну и я такой: «Да ладно, Мих, что ты шутишь!»

Он отворачивается, продолжает работать, а я выхожу со студии и думаю, мол, ничего себе прикол – до последнего казалось, что Мих просто пошутил. А на следующий день, когда мы приехали забирать материал, Мих говорит: «Пошли, Антоха, буду учить тебя включать аппаратуру». Так меня сюда затянуло, и это все как-то накатом пошло – я начал больше узнавать о сведении голоса, начал больше работать с музыкой.

– Nestanda Records – это твоя собственность?

– Многие думают, что это моя студия, но на самом деле «Нестанда» построена руками «Нестандартного варианта», она поэтому и называется Nestanda Records. Я здесь рабочий, а начальник у меня один человек – мой босс Мих.

– Как ты учился звукорежиссуре?

– Сейчас такое время, что всему можно научиться через интернет. Когда у меня спрашивали, куда пойти записаться, я еще до работы на Nestanda Records говорил так: «Приходите на “Нестанду”, здесь вам сделают так, как не сделают нигде». У меня даже такой слоган образовался, и мне нужно было соответствовать тому, что я придумал.

Я подписывался на разные паблики, каналы и следил за тем, как чуваки показывают всякие фишки и приемы. Смотришь и сразу же повторяешь за ними – у тебя это откладывается в башке, а потом применяешь это на практике. Я не заканчивал никаких звукорежиссерских курсов, потому что в большинстве случаев ребятам дают ту информацию, которую ты уже и так знаешь. Но в Минске есть пара крутых курсов, на которые я пойду после Нового года, – например, курс Сергея Камаза, одного из звукорежиссеров Nestanda Records, который работал здесь до меня.

Профессия звукорежиссера очень обширная и включает в себя много наук: я слышал, что звукорежиссер – это третья по сложности профессия в мире, перед ней только шахтер и космонавт. Это я к чему: если ты крутой звукарь, то должен быть во всех науках прокачан, тут поговорка «век живи – век учись» оправдывает себя.

 

 

– Как выглядели первые рабочие дни?

– Дрожащие руки, хаотичные мысли: просто машинально нажимаешь на кнопки, а если что-то не получается, ты не пытаешься найти проблему, а просто перезагружаешь программу, тратишь кучу времени. Но, тем не менее, первая запись прошла более-менее успешно.

Большой проблемой было то, что у себя дома я работал на Windows, а тут стоит iMac. iMac – это отдельная вселенная, также у Apple другая клавиатура, мышь: первые две недели ты плюешься от этой техники, но потом не сможешь ни на чем другом работать.

– Что важнее в звукозаписи: личный скилл или техника, на которой ты работаешь?

– В записи важно единение с артистом. Есть такая штука: артисту в своей жизни нужно найти две вещи – свой микрофон и своего звукорежиссера. Если звукарю нравится, что исполняет артист, их взаимодействие выходит на новый уровень – это уже интересное восприятие. Нескольких чуваков, с которыми я давно работаю, я могу «читать», поэтому, даже если они как-то неверно излагают свои мысли, я смогу понять, что им нужно.

– Что это за чуваки?

– Бакей, Kakora и Лиса.

– Почему именно они?

– Когда Бакей пришел ко мне в первый раз, он был одет в спортивные штаны и панаму: я подумал, что сейчас начнется «подъездный рэпчик». А он зашел в будку и начал зачитывать «Радужного коника». Сказать, что я офигел, значит не сказать ничего. До этого у меня в практике такого не было: песня, над которой я работал, понравилась настолько, что я долгое время держал ее на «репите».

С Лисой была аналогичная ситуация: с ней меня познакомил Бакей, когда они пришли записывать песню «Мы с тобой». Я тогда подумал, что она делает прикольно. Но я начал понимать, что Лиса – это психодел, и когда она пришла ко мне записывать песню «Юла» с ее дебютного альбома, я настолько включился в работу, что не заметил, как прошел весь день. На завтра я слушал этот трек и понимал, что меня «колотит», прямо пробирает. И не понятно почему – то ли из-за манеры и подачи, то ли из-за атмосферы музла.

Kakora очень специфический человек, у него очень много песен в демоформате, но он их никому не показывает. Недавно вот вышел трек «Счастья хотим», и Артур даже не сказал о том, что у этой песни клип будет, – в этом весь Какора, но этим он и крут.

 

 

 

 

«В Беларуси официально нет профессии “звукорежиссер”»

– Как выглядит классический рабочий день звукорежиссера?

– Я просыпаюсь в 11:30, а работа у меня начинается с часу дня. Студия работает до 23:00 – дальше я работать не хочу, да и соседи будут против таких посиделок. Мой график достаточно жесткий: иногда кажется, что я просто робот, которые постоянно что-то делает.

Не знаю, сколько артистов я «принимаю» за день: бывает, что один исполнитель занимает эту студию на восемь часов. А случается так, что за день сюда заходит шесть музыкантов. У каждого человека свой вайб, каждый приносит свою энергетику и настроение – мне нравится, когда происходит смена этого настроения, поэтому в течение дня мне комфортнее работать с пачкой людей, чем с одним исполнителем.

– Студия находится в жилом доме. Жалобы из соседних квартир не прилетают?

– Никогда такого не было. Соседи тут в основном пожилые люди, которые больше переживают из-за того, что кто-то ходит по подъезду – музыка, которая здесь звучит, их не напрягает. Да и я делаю так, чтобы было комфортно и мне, и соседям.  

– Тебе хватает тех денег, что ты здесь зарабатываешь?

– Человеку всегда мало и хочется большего. Но у меня никогда не возникало желания найти дополнительную работу: я знаю, сколько мои друзья зарабатывают на «обычных» работах, и наши цифры различаются в разы.

– Что у тебя записано в трудовой книжке?

– В Беларуси официально нет такого подразделения, как «студия звукозаписи», нет профессии «звукорежиссер»: в Трудовом кодексе самая близкая графа к моей специальности – это «издание мастер-записей, не связанных с показом в прямом эфире».

 

 

 

 

Беларусский саунд

– Почему Nestanda Records так популярна у минских музыкантов?

– Это место сделали ребята из «Нестандартного варианта», а «Нестандартный вариант» – это культовая группа, как минимум для Беларуси. С этого места начинался хип-хоп в Беларуси, и ноги рэпа растут именно отсюда.

– Кого из беларусских музыкантов ты можешь выделить?

– Из локальных артистов я бы выделил Drucy, Какору, «Норковые пеленки», Никиту Мастяка, Папиона и Лису.

«Знаю, сколько мои друзья зарабатывают на “обычных” работах, и наши цифры различаются в разы»

– У тебя есть понимание, в каком направлении должны двигаться местные музыканты?

– У меня с недавних пор появилась мечта: вот бы иностранные чуваки, впервые услышавшие песню неизвестного беларусского исполнителя, сходу говорили: «Вау, сразу же слышно, что этот музыкант из Беларуси!» Мне хочется, чтобы беларусская музыка распространялась. Россия вышла на новый музыкальный уровень, к ней подключилась Украина со своим неопопом. Мне кажется, сейчас наступила очередь Беларуси – мы должны делать что-то интересное и «догонять» соседей.

– Сейчас ты работаешь только с хип-хопом?

– С большего да. Я же не единственный минский звукарь – есть другие чуваки, и у каждого есть такие работы, за которые он не хочет браться. Для меня такими работами стали «свадебные» песни: очень часто поступают запросы: «Хочу записать песню на свадьбу, давайте сделаем». Ты спрашиваешь у человека, умеет ли он петь, и в большинстве случаев тебе отвечают: «Нет». И ты понимаешь, что это того не стоит: зачем мне эти деньги, если я промучаюсь сам и замучаю человека, чтобы в итоге сделать херово?

 

Фото: palasatka