Звукорежиссер Nestanda Records – про автотюн, хип-хоп и единение с музыкантами

Nestanda Records – это своеобразная Мекка для минских музыкантов, обитель хип-хопа и священное место для тех, кому для записи творчества требуется нечто больше, чем диктофон и листик с текстом. Мы пробрались в сердце студии для того, чтобы поговорить с Антоном Акимовым – звукорежиссером Nestanda Records, который свел не один десяток треков из твоего плейлиста.

 

Все началось с того, что Антон слушал рэп: ему нравился Eminem, но мама привезла в летний лагерь CD-диск группы «Нестандартный вариант», который Антон заслушал до дыр. Потом парень познакомился с участником «Нестандартного варианта» Михом, начал копаться в звукозаписывающих программах и создал группу Stereotip, песни для которой писались еще в школьное время.

Грянул школьный выпускной, Антон начал разрабатывать план дальнейших действий: хотел пойти на психолога, но в итоге освоил профессию продюсера в Институте современных знаний. Рэпом новоявленный продюсер уже не особо занимался, но начал делать собственную музыку, благодаря которой он и оказался за пультом самой трушной студии Минска.

 

 

Welcome to Nestanda Records

– Как ты стал звукорежиссером этой студии?

– Случайно: есть такой минский исполнитель, Maxie Flow. Я в 2013 году писал музыку для его альбома. Мы приезжали сюда: он записывался, а я просто сидел и иногда чем-то помогал ему в плане музла. А записывал Maxie Flow Мих из «Нестандартного варианта», и в один прекрасный день он ко мне поворачивается и говорит: «Антоха, крутые биты! Не хочешь поработать на студии?» И в голове у меня что-то прокручивается, потому что я на тот момент писал только музыку: работал с написанием и сведением музыки, а вот со сведением голоса никак не соприкасался и понятия не имел, что это такое. Ну и я такой: «Да ладно, Мих, что ты шутишь!»

Он отворачивается, продолжает работать, а я выхожу со студии и думаю, мол, ничего себе прикол – до последнего казалось, что Мих просто пошутил. А на следующий день, когда мы приехали забирать материал, Мих говорит: «Пошли, Антоха, буду учить тебя включать аппаратуру». Так меня сюда затянуло, и это все как-то накатом пошло – я начал больше узнавать о сведении голоса, начал больше работать с музыкой.

– Nestanda Records – это твоя собственность?

– Многие думают, что это моя студия, но на самом деле «Нестанда» построена руками «Нестандартного варианта», она поэтому и называется Nestanda Records. Я здесь рабочий, а начальник у меня один человек – мой босс Мих.

– Как ты учился звукорежиссуре?

– Сейчас такое время, что всему можно научиться через интернет. Когда у меня спрашивали, куда пойти записаться, я еще до работы на Nestanda Records говорил так: «Приходите на “Нестанду”, здесь вам сделают так, как не сделают нигде». У меня даже такой слоган образовался, и мне нужно было соответствовать тому, что я придумал.

Я подписывался на разные паблики, каналы и следил за тем, как чуваки показывают всякие фишки и приемы. Смотришь и сразу же повторяешь за ними – у тебя это откладывается в башке, а потом применяешь это на практике. Я не заканчивал никаких звукорежиссерских курсов, потому что в большинстве случаев ребятам дают ту информацию, которую ты уже и так знаешь. Но в Минске есть пара крутых курсов, на которые я пойду после Нового года, – например, курс Сергея Камаза, одного из звукорежиссеров Nestanda Records, который работал здесь до меня.

Профессия звукорежиссера очень обширная и включает в себя много наук: я слышал, что звукорежиссер – это третья по сложности профессия в мире, перед ней только шахтер и космонавт. Это я к чему: если ты крутой звукарь, то должен быть во всех науках прокачан, тут поговорка «век живи – век учись» оправдывает себя.

 

«Сейчас такое время, что всему можно научиться через интернет»

 

– Как выглядели первые рабочие дни?

– Дрожащие руки, хаотичные мысли: просто машинально нажимаешь на кнопки, а если что-то не получается, ты не пытаешься найти проблему, а просто перезагружаешь программу, тратишь кучу времени. Но, тем не менее, первая запись прошла более-менее успешно.

Большой проблемой было то, что у себя дома я работал на Windows, а тут стоит iMac. iMac – это отдельная вселенная, также у Apple другая клавиатура, мышь: первые две недели ты плюешься от этой техники, но потом не сможешь ни на чем другом работать.

– Что важнее в звукозаписи: личный скилл или техника, на которой ты работаешь?

– В записи важно единение с артистом. Есть такая штука: артисту в своей жизни нужно найти две вещи – свой микрофон и своего звукорежиссера. Если звукарю нравится, что исполняет артист, их взаимодействие выходит на новый уровень – это уже интересное восприятие. Нескольких чуваков, с которыми я давно работаю, я могу «читать», поэтому, даже если они как-то неверно излагают свои мысли, я смогу понять, что им нужно.

– Что это за чуваки?

– Бакей, Kakora и Лиса.

– Почему именно они?

– Когда Бакей пришел ко мне в первый раз, он был одет в спортивные штаны и панаму: я подумал, что сейчас начнется «подъездный рэпчик». А он зашел в будку и начал зачитывать «Радужного коника». Сказать, что я офигел, значит не сказать ничего. До этого у меня в практике такого не было: песня, над которой я работал, понравилась настолько, что я долгое время держал ее на «репите».

С Лисой была аналогичная ситуация: с ней меня познакомил Бакей, когда они пришли записывать песню «Мы с тобой». Я тогда подумал, что она делает прикольно. Но я начал понимать, что Лиса – это психодел, и когда она пришла ко мне записывать песню «Юла» с ее дебютного альбома, я настолько включился в работу, что не заметил, как прошел весь день. На завтра я слушал этот трек и понимал, что меня «колотит», прямо пробирает. И не понятно почему – то ли из-за манеры и подачи, то ли из-за атмосферы музла.

Kakora очень специфический человек, у него очень много песен в демоформате, но он их никому не показывает. Недавно вот вышел трек «Счастья хотим», и Артур даже не сказал о том, что у этой песни клип будет, – в этом весь Какора, но этим он и крут.

 

 

«Артисту в своей жизни нужно найти две вещи – свой микрофон и своего звукорежиссера»

Автотюн, «хочу как Элджей» и работа с новичками

– Музыканты во время записи просят изменить свой голос? Мол, подкрути там-то, я хочу звучать как Элджей?

– Сам голос – нет, но в принципе с такими проектами приходят. Иногда ты понимаешь, что определенный жанр требует голосовых изменений, и сам уже «подкручиваешь» какие-то детальки.

– Автотюн – это зашквар?

– Автотюн – очень крутая штука для тех, кто умеет что-то петь, но иногда попадает мимо нот. Также есть проекты, которые предполагают современное звучание, и автотюн там нужен. Вообще, когда музыканты в первый раз пробуют автотюн, начинается «автотюновая болезнь»: либо артисту нравится, как он звучит с этой примочкой, либо он категорически отвергает автотюн.

Им пользуются практически все исполнители. Я не вижу ничего плохого в этом плагине, особенно если он используется в жанре, который предполагает автотюн: например, CokeBoy, напарник Мастяка, постоянно пользуется этой примочкой, но у него это звучит органично.

Дебютная запись – это всегда волнительно. Как ты работаешь с теми, кто пришел сюда в первый раз?

– Во время записи никогда не стараюсь кого-то поддеть или опозорить – я знаю, что чувствует исполнитель, находящийся перед микрофоном. Когда ты работаешь с артистом, ему нужно уделять максимум внимания. Если музыкант понимает и чувствует, что за его действиями следят, он начинает чувствовать себя увереннее.

Если мне интересна работа, которую принес музыкант, я буду максимально вовлечен в процесс. Но даже если этот мне материал неинтересен, я не буду машинально нажимать на кнопки. Но, опять-таки, артисту нужно найти своего звукаря: если звукорежиссеру нравится твоя музыка, тебе будет и проще, и комфортнее. И песни будут интереснее.

 

 

«В Беларуси официально нет профессии “звукорежиссер”»

– Как выглядит классический рабочий день звукорежиссера?

– Я просыпаюсь в 11:30, а работа у меня начинается с часу дня. Студия работает до 23:00 – дальше я работать не хочу, да и соседи будут против таких посиделок. Мой график достаточно жесткий: иногда кажется, что я просто робот, которые постоянно что-то делает.

Не знаю, сколько артистов я «принимаю» за день: бывает, что один исполнитель занимает эту студию на восемь часов. А случается так, что за день сюда заходит шесть музыкантов. У каждого человека свой вайб, каждый приносит свою энергетику и настроение – мне нравится, когда происходит смена этого настроения, поэтому в течение дня мне комфортнее работать с пачкой людей, чем с одним исполнителем.

– Студия находится в жилом доме. Жалобы из соседних квартир не прилетают?

– Никогда такого не было. Соседи тут в основном пожилые люди, которые больше переживают из-за того, что кто-то ходит по подъезду – музыка, которая здесь звучит, их не напрягает. Да и я делаю так, чтобы было комфортно и мне, и соседям.  

– Тебе хватает тех денег, что ты здесь зарабатываешь?

– Человеку всегда мало и хочется большего. Но у меня никогда не возникало желания найти дополнительную работу: я знаю, сколько мои друзья зарабатывают на «обычных» работах, и наши цифры различаются в разы.

– Что у тебя записано в трудовой книжке?

– В Беларуси официально нет такого подразделения, как «студия звукозаписи», нет профессии «звукорежиссер»: в Трудовом кодексе самая близкая графа к моей специальности – это «издание мастер-записей, не связанных с показом в прямом эфире».

 

 

«Хочется, чтобы беларусская музыка распространялась»

Сладкий Жир, фристайл, Onliner Battle

– Ты засветился на Onliner Battle на стороне Сладкого Жира. Расскажи про эту тему.

– Сладкий Жир – мой давний товарищ, с которым мы познакомились в то время, когда я еще читал рэп. Он очень круто фристайлит, и прошлой осенью подвернулся Onliner Battle. Мы пошли на этот баттл, и нашей главной целью был финал, в котором и находился фристайл: если мы до него доходили, то автоматически побеждали.  

Это ведь Onliner, часть его аудитории даже и не слышала о рэп-баттлах – мы это понимали, поэтому нам нужен был персонаж, который понравился бы среднестатистическому беларусскому мужику. Поэтому у Сладкого Жира и был такой образ: толстый еврей, выступающий в шубе.

– У Жира фристайл получился круче, чем заготовленные куплеты. Как так?

– Он именно фристайлер, у него хреново получалось писать тексты. Он писал куплеты, а мы это командой исправляли, чтобы хоть что-то получилось. Нам просто нужно было дойти до финала.

– На что вы потратили выигранную тысячу долларов?

– В Беларуси потратить «косарь» баксов – это очень просто. Делается за две недели: раздаются долги, покупаются подарки маме и девушке, устраивается небольшая пьянка, покупается какая-то одежда – и все, денег нет.

– А вообще, вся эта тема с Onliner Battle – это не зашквар?

– Нам было интересно посмотреть, что вообще на этом проекте будет твориться. Возможно, мы хотели какую-то шумиху навести – чуть-чуть у нас получилось это сделать, и все благодаря образу Жира – мне кажется, что во многих раундах выиграл именно образ. А тексты – уже такое: главное отчитать, ничего не забыть и более-менее пошутить.

 

 

Беларусский саунд

– Почему Nestanda Records так популярна у минских музыкантов?

– Это место сделали ребята из «Нестандартного варианта», а «Нестандартный вариант» – это культовая группа, как минимум для Беларуси. С этого места начинался хип-хоп в Беларуси, и ноги рэпа растут именно отсюда.

– Кого из беларусских музыкантов ты можешь выделить?

– Из локальных артистов я бы выделил Drucy, Какору, «Норковые пеленки», Никиту Мастяка, Папиона и Лису.

«Знаю, сколько мои друзья зарабатывают на “обычных” работах, и наши цифры различаются в разы»

– У тебя есть понимание, в каком направлении должны двигаться местные музыканты?

– У меня с недавних пор появилась мечта: вот бы иностранные чуваки, впервые услышавшие песню неизвестного беларусского исполнителя, сходу говорили: «Вау, сразу же слышно, что этот музыкант из Беларуси!» Мне хочется, чтобы беларусская музыка распространялась. Россия вышла на новый музыкальный уровень, к ней подключилась Украина со своим неопопом. Мне кажется, сейчас наступила очередь Беларуси – мы должны делать что-то интересное и «догонять» соседей.

– Сейчас ты работаешь только с хип-хопом?

– С большего да. Я же не единственный минский звукарь – есть другие чуваки, и у каждого есть такие работы, за которые он не хочет браться. Для меня такими работами стали «свадебные» песни: очень часто поступают запросы: «Хочу записать песню на свадьбу, давайте сделаем». Ты спрашиваешь у человека, умеет ли он петь, и в большинстве случаев тебе отвечают: «Нет». И ты понимаешь, что это того не стоит: зачем мне эти деньги, если я промучаюсь сам и замучаю человека, чтобы в итоге сделать херово?

 

Фото: palasatka

КАМЕНТАРЫ (3)

FilthyFilly
FilthyFilly | 8.11.2018 20:29

А что с самим сладким жиром? Куда пропал парниша? Возьмите у него интервью!

0 3 -3
grechka
grechka | 8.11.2018 22:00

тебе с такими просьбами на онлайнер надо стучаться, это там кринж разводят))

2 0 +2
митяй
митяй | 25.11.2018 19:40

профессия "звукорежиссер" есть, у меня в трудовой даже написана. так что пусть челик не гонит.

0 1 -1
Ад «Музыкальнай газеты» да радыёкропкі: хто распавядаў пра электронную музыку ў 90-я?

Ад «Музыкальнай газеты» да радыёкропкі: хто распавядаў пра электронную музыку ў 90-я?

Тэматычныя медыя і першыя лэйблы.

Галоўныя героі беларускай электроннай сцэны 1990-х – хто яны?

Галоўныя героі беларускай электроннай сцэны 1990-х – хто яны?

Імёны, праекты, альбомы.

«Невозможно воспринимать эту жизнь на серьезных щах»: разговор с фронтменом «Снов Синей Собаки»

«Невозможно воспринимать эту жизнь на серьезных щах»: разговор с фронтменом «Снов Синей Собаки»

О кринжовых концертах, поисках своего «Вудстока» и иронии как броне перед критикой.

«Усім сарвала дах»: як выглядалі рэйвы 90-х?

«Усім сарвала дах»: як выглядалі рэйвы 90-х?

Танцы ў школах, ДК, гламурных клубах і ў сценах Белтэлерадыёкампаніі.

Як выглядаў першы беларускі рэйв?

Як выглядаў першы беларускі рэйв?

«Поўная вакханалія», паводле «Знамя юности».

Адкуль пайшла беларуская электроніка?

Адкуль пайшла беларуская электроніка?

Фестываль біг-біту, першыя сінтэзатары і электроншчына ў кіно.

Фотарэпорт: у Менску перазапусціўся «Рэактар»

Фотарэпорт: у Менску перазапусціўся «Рэактар»

Камбэк праз 13 гадоў.

Героі часу – 10 артыстаў новай беларускай сцэны

Героі часу – 10 артыстаў новай беларускай сцэны

Каго паслухаць, каб захапіцца сённяшняй беларускай музыкай.

Прэм’ера кліпа: Applepicker танчыць у Асмалоўцы і пад «кукурузінамі»

Прэм’ера кліпа: Applepicker танчыць у Асмалоўцы і пад «кукурузінамі»

Гісторыя пра бесклапотнага лайдака ў душэўных менскіх лакацыях.