Будьте так бобры. Как делают главный минский фестиваль этого года?

Большое интервью с Русланом Стариковским – одним из организаторов фестиваля «Рок за Бобров» и человеком, наблюдающим за развитием (или его отсутствием?) беларусской музыкальной индустрии с начала нулевых.

 

3 августа на «Боровой» пройдет двенадцатый фестиваль «Рок за Бобров». В 2019 году – главный (и единственный) масштабный музыкальный фест Минска. Хедлайнеры – Сергей Михалок, Little Big, Баста и «Мумий Тролль», ведущий – Юрий Дудь. Также на сцене можно будет увидеть Монеточку, Бакея, группу «Дай Дарогу», «Петлю пристрастия» и еще нескольких артистов из Беларуси и ближайшего зарубежья.

Мы встретились с Русланом Стариковским, чтобы обсудить фестивальные реалии Беларуси, перспективы современной рок-музыки и – неожиданно для нас самих – цензуру концертов в Беларуси (спойлер: Руслан ее частично одобряет).

До того как удариться в фестивальную организацию, Руслан много лет работал в беларусской музыкальной индустрии – еще в начале нулевых, когда словосочетание «беларусская музиндустрия» была скорее мечтой, чем реальностью.

 

 

Продажи, безнал и 3,5 миллиона евро

– До фестиваля полторы недели. Как выглядит рабочий быт на таком этапе?

– Я прямо сейчас весь в телефоне. Идет расстановка активностей, фуд-кортов. В этом году у нас практически в два раза увеличился бэкстейдж, потому что большое количество музыкантов, и это самая большая головная боль: как всех разместить. Есть еще МЧС, скорые и ГУВД, у нас должен был беспрепятственный доступ к бэкстейджу для любых служб. И сейчас это первоочередные задачи.

Нервозности в нашей работе нет, потому что заканчивается предыдущий фестиваль, неделя передышки, и мы начинаем следующий. У нас большой штат сторонних организаций – каждый отвечает за свое, поэтому с точки зрения профессионализма все всегда четко.

Наша компания «Джет Фест» пришла на фестиваль не так давно – он существует гораздо дольше. И мы с каждым годом стараемся совершенствоваться. Обидно, что в этом году «Боровая» будет последней. Выбираем место на следующий год.

– Сейчас складывается впечатление, что «Рок за Бобров» стал главным фестивалем Беларуси.

– Просто вокруг него все время шум. С одной стороны, нам это приятно: всегда сравнивают новые фестивали с нами. Эталоном быть всегда приятно, плюс это единственный фестиваль, который существует столько лет. Сейчас будет 12-й фестиваль, но были перерывы – он существует с 2005 года. Это большая ответственность: надо каждый год работать над ошибками, а бывают вещи, которые сложно спрогнозировать.

В прошлом году случилось так, что люди активно перешли на безнал. Большое количество людей, все терминалы работают через мобильную связь, поэтому были затупы в платежах. Кажется, что тут никто не виноват, но мы всегда берем ответственность на себя. Человека, который приходит к нам, не волнует, что мы где-то не поставили вышку или чего-то не досчитали, – он хочет получить сервис в полном объеме. В этом году наши партнеры из банковской сферы и мобильные операторы сделают максимально комфортным процесс оплаты карточками.

Беларусы в этом плане требовательные – возможно, благодаря этому мы и попадали в топы фестивалей по СНГ. Артисты везде примерно одинаковые, но сервис другой: в России на «Нашествии» люди до сих пор по колено в грязи могут стоять, и все равно они будут счастливее, потому что у нас люди приходят за сервисом. Отсюда и расширение вип-зоны: неделю назад продали ее на 80%.

«Мы продали около пяти тысяч билетов, не анонсируя ни одного имени»

– Как в целом идут продажи?

– Мы приучили людей к «слепым» продажам. Для нас это важный показатель доверия к фестивалю – мы продали около пяти тысяч билетов, не анонсируя ни одного имени. Лето в этом году подвело, хотя на наши дни будет солнце, но есть люди, которые ждут до последнего – смотрят, что будет по погоде. Билет недорогой, сорок рублей – купил и пошел. Мы стараемся стимулировать продажи, давать рекламу – рассказываем более подробно, что ждет людей на фестивале. Артисты все объявлены, хотя про Дудя была шумиха – неделю отбивались всеми руками и ногами.

– Вы же его пытались в прошлом году позвать?

– Пытались. Сразу оговорюсь, потому что нас клевали, мол, почему беларусских ведущих не зовем: наш бессменный ведущий и друг – Александр Помидоров, человек, который идеально подходит для рок-фестиваля.

Но есть один нюанс: мы все время фестиваль по времени увеличиваем. В этом году артисты начнут в 11 часов на сцену выходить и будут там до 11 вечера. Любого профессионального ведущего спроси: столько часов работы – это реально тяжело. И мы всегда думали, что Александру нужно взять кого-то в партнеры. Мы рассматривали каких-то беларусских блогеров, но тут такая история, что Дудь много информации дает на своем канале именно об альтернативной музыке, раскрывая музыкантов с разных сторон.

В этом году срослось так, что очень много его близких друзей будет на сцене: «Порнофильмы», «25/17», Little Big, с Бастой у него хорошие отношения. Плюс Михалок, за которым он ходит не первый год, пытаясь получит его к себе в эфир.

 

 

– Ты говоришь, что заканчивается один фестиваль – и начинается другой. На подготовку реально уходит год?

– Да, первое время – самое сложное. Фестиваль летний, и сложно заполучить у топовых артистов даты. Скажу так: за «Би-2» мы охотимся три года, и не потому, что они не хотят, – просто исторически складывается, что у них в это время период отпусков. А передвигать фестиваль на июнь ради «Би-2» тоже сложно, поэтому мы им на следующий год делаем отдельный большой сольник – сейчас определяемся с площадкой. Тот же «Океан Эльзы» мы очень хотели бы получить, но не получается.

Подготовка к фестивалю начинается так рано из-за того, что получить на одну дату пару топовых имен – это реально сложно. Тот же Баста третьего августа в Москве будет на другом фестивале.

Сейчас мы уже ведем переговоры с артистами на следующий год. Появляются какие-то молодые имена: Монеточку мы приглашали в январе-феврале – поняли, что по вкусу это наш человек, как бы ни говорили о том, что мы опопсели. Просто люди не копают глубоко: я сам не думал, что доживу до возраста, когда люди за сорок будут делать то же самое, когда нам было двадцать. Я думал, что «совок» кончился и не будет такой вони, мол, «кто это такие» и «а вот в наше время было то-то». Я брюзжать не люблю: у меня сейчас дочка Билли Айлиш слушает, и это офигенная артистка.

«Дудь стоит, как один из хедлайнеров»

– Я периодически слышу, что «Рок за Бобров» – это беларусское «Нашествие». А вокруг «Нашествия» последние лет пять очень негативный фон существует…

– Есть такой нюанс, что до нашего прихода всегда был упор на какого-то привозного хедлайнера, и вокруг него все строилось. Люди просто не понимают, что у нас из года в год все 50 на 50: половина – беларусы, половина – привозные артисты. Ту площадку, которую мы даем для восходящих артистов, не делает ни один фестиваль в Беларуси.

Мы не пишем «и другие»: мы заявляем начинающих артистов также, как и хедлайнеров. У нас по рекламе и анонсам – все хедлайнеры. Когда ко мне приходят журналисты с госканалов, они тоже говорят, что у нас хедлайнеры русские, но время выступления мы выстраиваем не с точки зрения национальности. Если бы Бакей собирал «Минск-Арену», как Баста, он выступал бы в финале фестиваля. Но ее собирает Михалок – его и ставим на вечернее время. Хедлайнер выбирается не по цвету паспорта, а по тому, «что ты сделал для хип-хопа в свои годы».

– А почему нет западных привозов?

– Их сложно получить. Можно брать «нафталин», вроде Nazareth или Uriah Heep, но они же не поедут выступать днем – они захотят выступать последними. А делать хедлайнерами артистов, во время выступления которых 70% процентов фестиваля просто разойдется по домам, нелогично.

Тот же Шевчук – офигенный артист, но из-за того, что он в прошлом году затянул программу, процентов 5-10 ушло. Это несколько тысяч человек, и увидеть толпы уходящих людей – некрасивая картинка. Мы на полном серьезе связались с Imagine Dragons – они просят 3,5 миллиона евро. Я не знаю, какую стоимость билета нужно делать, чтобы просто отбить их выступление.

– Сколько «Рок за Бобров» принес в 2018 году?

– К сожалению, я не лезу в бухгалтерию – на мне пиар, маркетинг, я креативный продюсер фестиваля. Математика складывается не только с продажи билетов, есть те же фуд-корты с продажей еды и напитков. Точно могу сказать одно: фестиваль выходит в плюс.

– Кто дороже – Юрий Дудь или Баста?

– Если западные артисты играют в открытую, то российские и многие беларусские артисты не хотят раскрывать свои гонорары. Где-то они соизмеримы, кто-то дороже – а Дудь стоит, как один из хедлайнеров.

 

 

«Хедлайнер выбирается не по цвету паспорта, а по тому, "что ты сделал для хип-хопа в свои годы"»

Почему Little Big – рок, а Тима Белорусских – это «Ласковый май»

– Как сейчас выглядит среднестатистический зритель фестиваля «Рок за Бобров»?

– Средний возраст – 18-28 лет. Понятно, что приходят и повзрослее люди: мы же оставляем тех же «Мумий Тролль», потому что понимаем, что должен быть пласт для людей «35+», и они тоже должны услышать любимую музыку. Михалок вообще универсален, и это не связано с тем, что я его поклонник, но это объективно артист, который объединяет все поколения.

– Фестиваль называется «Рок за Бобров», при этом в прошлом году в хедлайнерах были «ЛСП», а в этом – Баста. Еще есть Бакей. Разве это «рок-фестиваль»?

– Лучший ответ на этот вопрос – группа Little Big, которая вообще играет рейв. У меня есть друг – Дима Шунин, один из самых крутых рок-журналистов. Он знает про рок-музыку все, а на Little Big его завел его сын. Он мне потом позвонил: «Рок – это они, ты должен их взять».

Рок не в бас-гитаре и барабанах – он в энергии. Я сильно люблю джаз, и Новый Орлеан, столица джаза, выставляет хедлайнером городского фестиваля Дрейка. И джаз, и рок – это внутри, грани стилей стерты.

А по поводу Басты: назовите мне за последние пять лет более крутую рок-балладу, чем «Сансара». Вот кто из рокеров русскоязычных подобное написал? Нет такой песни: рэперы сейчас дают больше «трушности». Ты зовешь фирмовую группу, которая всю жизнь играла рок, но там уже импотенция: когда-то они рвали зал, но сейчас уже не то.

– Почему Тимы Белорусских нет на «Рок за Бобров»?

– Это все-таки не наш формат. Это не рок, а «Ласковый май» этого времени. И это комплимент, его песни играют везде и всюду. Но «Ласковый май» ни под каким соусом не может быть на рок-фестивале. Я могу ошибаться и жалеть о своих словах, но я передаю сегодняшнее ощущение от этого артиста.

– Рок-музыка вообще жива?

– Жива. Вот «Порнофильмы» – это стопроцентный панк.

 

 

«Детям нельзя слушать группу IC3PEAK»

– Насколько сложно привезти группу «Порнофильмы» в Беларусь?

– Их название зацензуривают, но у них и в России такая история. У нас же сейчас есть отделы идеологии и прочие вещи… Я тоже отец и не хотел бы, чтобы в концертное поле поставлялось все, что происходит на сцене. Я считаю, что детям нельзя слушать группу IC3PEAK.

– Почему?

– Они офигенные, но есть проекты философские, которые можно воспринимать буквально. IC3PEAK – одна из таких групп. Это как дать 12-летнему ребенку посмотреть реально страшный фильм ужасов. Иногда восприятие ребенка настолько буквально, что оно может травмировать ему психику.

Я против, чтобы того же Фейса слушали дети. У него буквальное устройство сексуальной жизни рассказано: мне понятен его гротеск, но сначала с ребенком надо проделать кучу разъяснительных работ, чтобы он понял, как слушать Фейса.

«Мы на полном серьезе связались с Imagine Dragons – они просят 3,5 миллиона евро»

– Но ведь его аудитория – это дети лет от 12-14, которые уже начинают что-то понимать. Чем тот же Летов для 13-летнего человека той эпохи отличается от Фейса?

– Мир изменился, и немножко старого пердуна я тут включу. У нас тоже были «Красная плесень», «Волосатое стекло» и «Сектор газа». Даже если мы слушали это в подвале, у нас была самоцензура. Это как пошлый матерный анекдот: ты понимаешь, что не встанешь за столом и не расскажешь его при родителях. Сейчас этой самоцензуры нет от слова совсем. Я же хожу по улицам: может идти человек с колонкой, и оттуда будет нестись вот это все. Я считаю, что это не совсем нормально – и мое ворчание именно на счет мата и пошлости. Всему есть свое место: да, он в 15 лет идет с колонкой и такой музыкой, и ему уже можно, но рядом может быть семилетний ребенок.

Единственное, я бы градацию «18+» поменял на «16+»: в таком возрасте человек уже может много отдуплять.

 

 

«Рок не в бас-гитаре и барабанах – он в энергии»

Творчество против победы бабла

– Ты давно в беларусской музыкальной индустрии, занимался «J: Moрс» и Серегой. Первые – локальная беларусская история, а второй ушел на экспорт. Как работалось в середине нулевых, когда вообще никакой индустрии не было?

– Если у тебя есть студия и друзья-музыканты, с которыми ты все это делаешь, и техническая составляющая сходится с творческой, то все проще. Серый свой первый альбом вообще в Германии делал: ты сразу чувствуешь, что «кайфы», «фирма».

Сейчас ты дома можешь сесть за компьютер, сочинить трек – и он будет офигенным. Тебе не нужно искать музыкантов, тебе вообще никто не нужен: ты его быстренько выкинул в эфир, и тебя могут мгновенно подхватить. Проблема в том, что ты будешь делать с этим дальше: много федуков и элджеев сдувается из-за того, что они не идут дальше, они идут чесать бабло. Это было и в наше время – группы не дожимают истории, перестают заниматься творчеством, и бабло побеждает.

Тот же Серега – мегаэкспериментатор, и иногда он уходит в такие эксперименты, и мне кажется, не всегда удачно. Но он постоянно в каких-то поисках.

– Были моменты, когда Серега пришел к этому успеху и вы не понимали, что с этим делать?

– Больше скажу: когда Серега привез мне песню «Черный бумер», я не поверил. Он мне говорит, мол, поехали в Киев, бросай все. Но я послушал эту песню и не понял ее. Он уехал, добился всего, и через два года он приехал весь «упакованный».

 

 

Минск, фестивали и проблема «нафталиновых звезд»

– Прошлое лето было достаточно фестивальным: был «Рок за Бобров», был Stereo Weekend, «ФСП», еще куча мероприятий. Это лето, наоборот, очень тихое, почему так?

– Да, мы тоже удивились. Думаю, все испугались и перестраховались из-за Европейских игр. Полгода назад, когда игры только появлялись, нам говорили, что будут мировые звезды на открытии и закрытии – мы тоже это переживали и думали, что приедет какой-нибудь Bon Jovi. Но никто не приехал.

У меня друзья делали фан-зону в «Дримленде», у них тоже была куча артистов. Они не ожидали такого провала, туристы не приехали.

– Есть мнение, что за последние годы Минск сильно подпрыгнул в культурной среде. Это правда или так кажется из-за того, что мы раньше ничего не видели?

– Главное, что происходит для меня – это джаз и классика у Ратуши. Должны существовать такие бесплатные мероприятия, чтобы люди, проходящие мимо, попадали в эту среду. Общая масса ходит сидит в интернете или телевизоре, ходит в кино – в музыку она не вовлечена. И хотелось бы больше таких мероприятий, которые бы людей вовлекали.

«Чем больше фестивалей, тем больше людей. Это как с барами на Зыбицкой»

Я мечтаю, чтобы нашей эстраде запретили всякую поддержку. Не должны выделяться деньги на эстрадную музыку, которая ничего в себе не несет. У нас большинство артистов живут от «Славянского базара» до «Песни года», не собирают залы, на них никто не ходит.

– Разве они как-то мешают новому поколению беларусских артистов? Корж спокойно собирает «Динамо».

– У Макса Коржа был глобальный тур по Беларуси – это круто. Но Корж не совсем рок-культура с точки зрения аппаратности, у нас страна просто технически не приспособлена. Когда тот же Михалок ездит по стране, он тягает свою аппаратуру, и это в 21 веке. Это смешно.

Кто будет хедлайнером на Дне города Гомеля или Могилева? Попсовая, нафталиновая звезда уровня Газманова, Лещенко, на которых отдадут 40-50 тысяч долларов. За эти деньги в Могилеве можно сделать студию «под ключ», чтобы любой подросток мог прийти и заниматься. Но этого нет.

 

 

«Нет такого, что мы Басте делаем бутерброд из другой колбасы»

Будущее, воспитание артистов и бутерброд для Басты

– В прошлом году на «Рок за Бобров» пришло 45 тысяч человек, а сколько вы прогнозируете в этом?

– Потолок – 50 тысяч. Но продажи пока – тысяч 30-35. Не из-за того, что мы что-то сделали неправильно: есть общая тенденция и есть законы рынка – Thirty Seconds to Mars даже не собрали полный зал. Я еще в том году говорил: чем больше фестивалей, тем больше людей. Это как с Зыбицкой: чем больше баров, тем больше в них посетителей. То же самое должно быть с фестивальной историей, а сейчас мы в Минске практически одни.

– Может ли «Рок за Бобров» стать двух-трехдневным фестивалем?

– Мы часто про это думали. Но у нас нет культуры культурного времяпровождения. Сейчас у нас малый процент людей, которые превращаются в «невменько». Но что будет, если фестиваль будет двухдневным, с перетекающей ночью? Это момент, который нас останавливает: люди ведь не уедут на ночь, они останутся.

Мы хотим все больше и больше артистов, и, возможно, мы в следующем году сделаем две сцены. Пока что план такой.

– Возможен ли фестиваль без бренда «Бобров»?

– На сегодняшний день нет. Во-первых, сам фестиваль – это и есть бренд: если говорить о нас как об организаторах, то надо делать фестиваль с нуля. Во-вторых, «Бобруйский бровар», который сейчас владеет брендом, работает очень грамотно. Ни один фестиваль в мире не работает без поддержки. У нас и близко нет рекламных бюджетов, как у поляков или чехов, способных покрыть гонорар любой суперзвезды. Практически все гонорары мы отбиваем входными билетами.

Я думаю, что это именно история «Рок за Бобров». Это четвертый год, как мы вместе работаем, и пока этот синтез настолько правильный, что делать фестиваль без них – это как левую руку отрывать: вроде без нее можно прожить, но зачем?

– Ты говорил, что вы уже работаете над следующим фестивалем. Какая будет цель-максимум для фестиваля «Рок за Бобров» на следующие пять лет?

– Хочется делать и два, и три дня фестиваля. Цель-максимум – перейти в разряд западных артистов, но продолжать давать площадку для локальной сцены. А многие ее представители пока не готовы ни к многотысячной толпе, ни даже к человеческому отношению. Бывают истории, когда артисты приходят и удивляются, что у них будет отдельная гримерка. Понятно, что мы выполняем райдеры, но нет такого, что мы Басте делаем бутерброд из другой колбасы.

Вот «Басовішча» сейчас ведь последний год проводит, и мне предлагают его сделать здесь. Но «Басовішча» – это клево и здорово было лет 10 назад, но я знаю, какие там условия для артистов, как там недоплачивают деньги и как там живут в спартанских условиях. Мы в 21-м веке, и хочется, чтобы артист себя чувствовал артистом.

 

Фото: rock.bobrov.by

Прэм’ера кліпа: Applepicker танчыць у Асмалоўцы і пад «кукурузінамі»

Прэм’ера кліпа: Applepicker танчыць у Асмалоўцы і пад «кукурузінамі»

Гісторыя пра бесклапотнага лайдака ў душэўных менскіх лакацыях.

Ад аўдыякасеты да Мексікі  – шлях гурта Nürnberg

Ад аўдыякасеты да Мексікі – шлях гурта Nürnberg

Як сабраць 6,7 мільёнаў праслухоўванняў трэкамі па-беларуску?

Дом, который построил Никита Орлов. Каким получился новый альбом Applepicker

Дом, который построил Никита Орлов. Каким получился новый альбом Applepicker

Участник «СОЮЗа» рассказывает про каждый трек своего сольника.

Сберечь тепло. Как живет Макс Корж?

Сберечь тепло. Как живет Макс Корж?

Как поменялся самый популярный беларусский артист за последние годы?

Семь лучших беларусских альбомов 2022 года

Семь лучших беларусских альбомов 2022 года

Музыка, которая лечит.

9 главных событий беларусской сцены последнего времени

9 главных событий беларусской сцены последнего времени

Сразу несколько кандидатов на звание «альбома года».

Чем дышит беларусская музыка последние месяцы?

Чем дышит беларусская музыка последние месяцы?

Появляются классные вещи.

Фоторепорт: #mybloodyfestival в Лукишской тюрьме

Фоторепорт: #mybloodyfestival в Лукишской тюрьме

Десакрализация места с мрачной историей.

Stazhery, Виталий Артист, «импли» – кто еще выпустил новую музыку?

Stazhery, Виталий Артист, «импли» – кто еще выпустил новую музыку?

Рассказываем о новых релизах и начинаем планировать лето.