Больная тема: как жить медиа в 2019-м?
- 11.02.2019
- 10211
Накануне суда над главным редактором Tut.by Мариной Золотовой и вскоре после горячих споров о новых поправках в закон о СМИ руководитель 34mag Антон Кашликов встретился с адвокатом Сергеем Зикрацким, чтобы поговорить о том, как медиа, блогерам и просто активным пользователям соцсетей вести себя в 2019 году, чтобы случайно чего-нибудь не нарушить.
Сергей Зикрацкий, адвокат, 40 лет. Более 17 лет работает с беларусскими медиа, фотографами, рекламным и интернет-бизнесом. Среди клиентов – Onliner.by, Citydog.by, Kyky.org, БелаПАН, 34mag.net и другие беларусские медиа, рекламные агентства, дизайнерские студии. Пользовательские соглашения для сайтов, ответы недовольным читателям, отзывы на иски к медиа, претензии и иски о защите авторских прав, консультации по рекламному законодательству, договоры о проведении фотосессии – это лишь часть вопросов, с которыми Сергей работает каждый день.
«Вроде бы идентификацию ввели, но по сути все осталось так же, как и было»
– 12 февраля начинается суд над Мариной Золотовой. Какие ваши прогнозы?
– Я вижу только одну часть истории – внешнюю, публичную. Я не знаю всего кейса, поэтому для юриста не совсем правильно делать подобные прогнозы. Тем более вся ситуация с Мариной Золотовой – это вопрос больше политического плана, с прогнозами тут в принципе сложно. Взять хотя бы то, что всех фигурантов «дела БелТА» освободили от ответственности, суд будет над Мариной Золотовой – единственной, по мнению следствия, кто собственно закрытую паролем часть «БелТА» не читал. Но исходя из той публичной информации, которая есть, мне видится, что нет там того состава преступления, который вменяется Золотовой, – «бездействия должностного лица». Моя позиция по изначальной статье состоит в том, что в отношении тех, кто пользовался паролями, не было состава преступления. А раз не было состава преступления, то, соответственно, не может быть и «бездействия должностного лица». Поскольку бездействие– это в первую очередь попустительство в совершении преступления.
Я уже отмечал как-то, что само по себе предъявление обвинений на стадии следствия другим фигурантам «дела БелТА», а потом освобождение их от ответственности, в деле Золотовой не должно рассматриваться как установленный факт. Стороне обвинения в суде надо доказать, что в действиях журналистов было преступление. Но даже если это будет доказано, то, я считаю, что на скамье подсудимых должна сидеть не Золотова. Тут в первую очередь надо давать оценку действиям должностных лиц «БелТА» и редакций, которым были переданы пароли. Насколько я понимаю, пароли никто не подбирал и не крал. Журналисты госСМИ делились паролями со своими коллегами из других изданий. А вот это как раз произошло из-за бездействия со стороны должностных лиц «БелТА» и редакций госСМИ. Интересно, рассматривалось ли на стадии следствия дело с этого ракурса?
Больная тема
– В конце прошлого года очень активно обсуждались поправки к закону о СМИ, которые вступили в силу с 1 декабря 2018-го. Основной ажиотаж был вокруг комментариев на сайтах. Беглый осмотр основных медиа показал, что многие фактически продолжили работать так же, как и раньше.
– На сегодня мне пока не известно о какой-либо правоприменительной практике по комментариям. Я вижу, что некоторые СМИ закрыли комментарии вообще. Другие попытались перестроиться и ввести авторизацию – некоторые с номером телефона, некоторые с использованием других механизмов: соцсетей, электронной почты.
Мне непонятно, зачем эта норма была введена. Когда обосновывали ее необходимость, говорили о том, что пользователь, который оставляет свой комментарий, должен нести ответственность и осознавать, что он может быть к этой ответственности привлечен. Но ведь если говорить откровенно, возможность найти пользователей существовала и раньше, и введение обязательной идентификации проблему никак не решает.
У нас было немало реальных случаев, когда правоохранительные органы приходили к пользователям, которые распространяли какие-то сведения в интернете. Есть IP-шники, по которым эти сведения распространяются, и эти IP-шники легко достаются: провайдеры сообщают по запросам, кому эти IP-шники принадлежали в данный конкретный момент, и правоохранительные органы приходят к этим лицам. Технология было вполне отработанная – зачем ввели эту новую идентификацию, мне непонятно.
Изначально говорили, что идентификация будет только посредством номера телефона. Но в постановлении Совета министров о порядке идентификации не сказано, что это должен быть абонентский номер именно беларусского оператора: соответственно, это может быть любой оператор, и норма с привязкой к паспорту таким образом обходится. Более того, есть сервисы, которые могут имитировать номер мобильного телефона и позволять принимать SMS.
Также в постановлении предусмотрели, что возможно использование «иных идентификационных данных», которые позволяют установить личность пользователей: что это за «иные» идентификационные данные, лично мне как юристу непонятно. Но благодаря тому, что Министерство информации буквально сразу же после появления этого постановления Совмина откомментировало, что возможна идентификация через соцсети, все за это ухватились. Поэтому так и получилось: вроде бы идентификацию ввели, но по сути все осталось так же, как и было. Теперь, учитывая требование Совета министров о фиксации IP-адреса, который был у пользователя в момент идентификации, мы все равно возвращается к тому же IP-шнику, по которому в итоге и будут искать конкретного автора комментария. То есть как находили по IP-адресам, так и теперь по ним будут находить.
«К youtube-блогерам с политическим контентом у нас иногда возникают вопросы»
– Второй момент, который взволновал медиа – о статусе сетевого издания. Первыми зарегистрировались Sb.by, чуть позже и Tut.by последовал этому примеру. Чем этот статус может быть полезен, а чем чреват?
–Я анализировал законы, смотрел на те нормы, которые касаются правового статуса сетевых изданий и обычных интернет-ресурсов, и принципиальных отличий не нашел. На сетевые СМИ распространяются все требования закона о правах и обязанностях журналиста: это аккредитация, доступ к информации, право на неразглашение источника – вот такие незначительные бонусы. Мы пока не знаем, каким образом будут реагировать государственные органы на интернет-ресурсы, которые не зарегистрированы в качестве СМИ. Раньше, до этого закона, на многие мероприятия госорганы аккредитовывали журналистов интернет-изданий так же, как и зарегистрированные СМИ.
– Подытожьте кратко последние пару лет своей практики: на чем чаще всего попадались беларусские СМИ?
– Основное – это неумение работать с источниками информации, как следствие – распространение недостоверной информации. Иски о защите чести и достоинства –достаточно популярная штука. Зачастую, работая с такими исками, видишь, что журналисты сами были виноваты: не проверили информацию и односторонне ее представили. Я всегда рекомендую обратиться к другой стороне конфликта, чтобы получить дополнительную информацию: с одной стороны, мы получаем комментарий, а с другой – проверяем те доказательства, которые у нас есть.
Еще есть неправильное отношение к высказыванию своего мнения. Такое право гарантированно конституцией, но зачастую это воспринимается неправильно. Думают, раз я написал в начале заметки «Я считаю...», то дальше можно писать, в принципе, что угодно. Хотя дальше может идти утверждение о факте, которое обязательно должно проверяться и подтверждаться доказательствами. Поэтому тут тоже случается немало проколов и приходят иски о защите чести и достоинства.
Не припомню, чтобы у нас были какие-то реальные иски о защите частной жизни, хотя зачастую журналисты вмешиваются в приватную сферу, публикуя персональные данные героев своих материалов в тех ситуациях, когда этого совсем не требуется. Например, в публикациях про медицинские вопросы иногда всплывают фамилии известных людей. В семейных конфликтах описывают точку зрения одной стороны – даже если эта информация соответствуют действительности, она касается тайны личной жизни, поскольку затрагивает две стороны. Бывает, что приводят переписку, хотя переписка тоже охраняется правом на частную жизнь.
Авторское право – отдельная больная тема. Более внимательно начинают к ней относиться, но до сих пор кучу ошибок здесь делают: не понимают, когда могут перепечатать материал полностью, а стащить фотографию из интернета и поставить ее себе считается абсолютно нормальным.
«Контролирующие ребята пока не осознают того охвата, который имеют альтернативные источники»
Как решаются конфликты?
– Год назад вы объявили у себя в фейсбуке акцию «Год авторского права» и за символический рубль предлагали консультации и подготовку исков по этим вопросам. Какие результаты?
–Я обещал провести четыре кейса, сейчас реально закончено два. В одном случае это был писатель, чей материал без его ведома использовали, переделали и опубликовали в газете. В том случае автор не требовал никакой материальной компенсации, а просто просил извинений и признания его авторства – мы обратились с претензией к издателю газеты, и он ее удовлетворил, официально опубликовав в газете заявление о том, что они перепечатали, исказили текст и приносят извинения.
Про вторую историю достаточно много писали. Это был случай с фотографом, когда одна известная сеть магазинов использовала снимок этого автора в своей рекламе – и на сайте, и в социальных сетях, и в плакатах, и листовках. Мы предъявили претензию, они ее удовлетворять отказались, и мы пошли в суд. В итоге выиграли – требования были удовлетворены частично, не все способы использования мы смогли доказать, но я считаю это успехом, там неплохая сумма была взыскана в пользу фотографа.
Эти два кейса были доведены до конца. Еще по одному эпизоду мы направили претензию и пока ждем на нее ответ и, возможно, если не получим удовлетворения по этой претензии, будем обращаться в суд.
– Претензия – это предсудебное письмо?
– Да, претензия – это письменное изложение наших требований, которые мы направляем к нарушителю и просим исполнить эти требования добровольно. Мы озвучиваем то, что есть в законе об авторском праве: если предусмотрена выплата компенсации за нарушение имущественных прав, мы требуем выплатить компенсацию. За нарушение неимущественных прав требуем выплатить компенсацию морального вреда, определяем какую-то сумму и направляем это нарушителю. Дальше вопрос переговоров: если другая сторона идет навстречу, готова признать нарушение и разговаривать о сумме, то тут уже все зависит от того, согласится ли мой клиент на ту сумму, которую предлагает вторая сторона.
Когда у нас спор между двумя юридическими лицами, направление претензии является обязательным. Если одной из сторон конфликта является физическое лицо, то направление претензии не обязательно, можно сразу пойти в суд, но я сторонник того, что лучше отправить претензию: мы всегда надеемся на то, что другая сторона поймет свою ошибку и будет готова исправиться.
– Многие СМИ публикуют у себя на сайте правила использования и перепечатки материалов. Насколько это важный фактор при возникновении конфликтов?
– В этих правилах есть смысл, чтобы обозначить, как, что и в каком объеме можно использовать. Порядок перепечатки тоже имеет значение. Также мы этими правилами можем прописать запрет на републикацию всех или каких-то определенных материалов издания.
Но если правил на сайте не будет, мы будем руководствоваться исключительно законом об авторском праве и смежных правах. Если есть нарушение, мы требуем защиты, и отсылки «а у вас на сайте не написано, как использовать» не сработают.
Блогеры, свобода и «порог заметности»
– Есть стереотип о том, что у условных блогеров свободы и возможности высказываться будто бы больше, чем у журналистов, – так ли это?
– С теоретической точки зрения разницы здесь нет никакой: блогер от обыкновенного интернет-ресурса не отличается, и все, что касается распространения информации, абсолютно одинаково должно работать применительно к интернет-ресурсам, СМИ и блогерам. Я больше работаю с медиа, зарегистрированными как юридические лица, или индивидуальными предпринимателями, поэтому мне неизвестно ничего по поводу блогеров как физических лиц, и я не вспомню сейчас, чтобы глобальные претензии к блогерам как физическим лицам предъявлялись. Хотя к youtube-блогерам с политическим контентом у нас иногда возникают вопросы.
– Есть ли, как вам кажется, некий порог заметности с точки зрения власти? Условно говоря, в поле зрения чиновников до сих пор будет находиться газета с тиражом в несколько тысяч экземпляров, ей будут выноситься предупреждения, а при этом какой-нибудь телеграм-канал с большим влиянием и охватом остается в «серой зоне».
– Возможно, да. Контролирующие органы пока работают по старинке и смотрят на то, что они привыкли мониторить: все печатные издания в обязательном порядке направляют свои экземпляры по списку госорганов, в том числе и в Мининформ. Есть популярные интернет-сайты – туда можно зайти, их можно читать и смотреть, а что касается сообществ и каналов, то туда сложнее добраться: нужно сначала зарегистрироваться в соцсети, завести телеграм и так далее, а потом уже начинать мониторить. Возможно, это связано еще и с тем, что контролирующие ребята пока не осознают того охвата, который имеют альтернативные источники.
«Репосты и лайки рассматриваются как распространение порнографических материалов, поэтому мы в соцсетях не постим и не лайкаем»
Порноместь и оптимизм
– Года два-три назад в Беларуси поднялась волна, связанная с уголовными делами о распространении порнографии. Как правило, они были связаны с лайком или репостом под картинкой или видео в соцсетях. Что сейчас с этой темой? Кажется, будто она пошла на убыль.
– Мне кажется, что сами пользователи стали внимательнее к этому относиться. Практика же не изменилась, репосты и лайки рассматриваются как распространение порнографических материалов, поэтому мы в соцсетях не постим и не лайкаем. Другой вопрос в том, что, привлекая человека к ответственности за распространение порнографических материалов, следователям нужно доказать не только распространение, но и наличие самих порнографических материалов. Для того чтобы дело было передано в суд, обязательно должно быть экспертное заключение: может быть, на стадии возбуждения дела им это заключение и не понадобится, но уже в суде оно будет обязательным.
– В некоторых западных странах появляются чуть ли не отдельные статьи в уголовном кодексе, касающиеся «порномести». Как такие нарушения регулируются в Беларуси?
– Здесь будет два состава: частная жизнь и распространение порнографии. В любом случае, когда это дело будет рассматриваться, тот факт, что это было сделано в отношении близкого человека, может считаться отягчающим моментом.
– В прошлом году вы читали лекцию для медийщиков в пространстве «Пункт». Слушатели после нее выходили довольно ошеломленными, осознав, какое количество нарушений потенциально можно найти в их работе. Давайте, если получится, все-таки добавим нотку оптимизма. Какие у вас прогнозы на 2019 год?
– Я всегда стараюсь смотреть с оптимизмом. Видите, закон приняли, про комментарии пошумели, но все равно продолжили комментировать. С регистрацией в качестве интернет-ресурсов тоже повозмущались, но ничего особо не поменялось. Я надеюсь, что этот закон глобально не повлияет на отношение к медиа и на существование медиа в Беларуси. Сегодня медиабизнес функционирует, и функционирует нормально: какие-то деньги зарабатываются, огромных штрафных санкций ни на кого не накладывают, поэтому говорить о том, что все плохо, я бы не стал.
Фото из личного архива героя публикации