Метаморфозы Пукста: интервью с музыкантом

Главное – делать. Забыть слово «зачем». Глупо сетовать на публику: она уже давно принимает музыку только после соответствующей продюсерской подачи. Но любой хайп проходит быстро.

Я иду от музыки, от содержательной стороны. В конце концов из нее что-то складывается.

В процессе работы над проектом «Георгий Добро» у нас стали появляться удивительные куски, которые иначе как в форме речитатива не подашь. В какой-то момент нам захотелось перейти от игры к прямоговорению, а потом зайти еще дальше, проиронизировать дизайн «под правду». Так появились True Litwin Beat. 

Проект «Георгий Добро» будет продолжаться. Накопилась определенная группа фанатов, которой, как я чувствую, Георгий Добро интересен. Он начался как осмысление того факта, что инерция в современной поп-музыке, механизмы манипулирования чувствами – «Тебе одной себя дарю» – настолько вышли наружу, что стали очевидными. Так давайте доведем это до логичного чудовищного конца! Георгий представлялся таким жирным гонзо-финалом всего этого процесса. Там целая идеологическая платформа мужской эмансипации: мужчина, заявляющий о своих желаниях.

Пранк в моем предыдущем альбоме «Гендерный баланс» – это прямая иллюстрация, что запад и восток не сводимы. Квадратные схемы и прозрачные глаза, излучающие прописные истины, в пранке иронически оплывают.

Культура троллинга – это защитная, трусливая, но адекватная реакция на правду в перестройку и «правду» в 90-е. Речь о том, что ничего не болит, и в ней тоже довольно много жанровых условностей. Это культура крайностей и рай для зажатых неврастеников. При всей раскованности, глубины прямоговорения там немного. Это как узнавать женщину по порнофильмам. Ты знаешь практически все. Но не о реальных людях и реальном мире.

Современные протестные идеологии обладают механическим мертвым языком. Этот язык – блестящая система рихтовок и натяжек, создающая химерическую протестную реальность. Просто сочащуюся классовыми противоречиями, которых, может, и не существует в реальности. Эта форма меня всегда очень раздражала. И я попытался высмеять ее в «Гендерном балансе».

Творчество функционально обусловлено. Музыка может утилитарно подпирать социальную идею, может – сексуальную, но она не самоценна. Наслаждаться суровой бескомпромиссной красотой самой музыки – избыточная роскошь. Занимаясь роскошью, то есть чем-то сверхординарным, ты и противостоишь этой уплощенной до рамок социального конфликта «реальности».

Чтобы не быть терзаемым идеологиями, которые и полярны, и несовершенны, но при этом должны тебя «окликнуть» и «затребовать», необходимо не видеть себя в этом искусственном конфликте. Помни: если ты вошел в чью-то схему – ты бунтуешь против себя.

Музыка и литература – это психотропы.

«Все творчество, которым я занимаюсь, можно отнести к области хобби и физиологии. Жить творчеством все равно нельзя»

Искусство не может быть прежним после Второй мировой, истребления сначала армян, потом цыган, евреев, после концлагерей. После Второй мировой художники стали из кожи вон лезть, чтобы воссоздать этот кошмар. Искусство хочет на уровне аттракциона воспроизвести это сильное ощущение. Потому что это поп-закон. Но в области визуальных искусств и музыки кошмар произошел сам собой. Человек, как созидающий, так и воспринимающий, оттуда уже исключен.

Все творчество, которым я занимаюсь, можно отнести к области хобби и физиологии. Жить творчеством все равно нельзя. Например, то, что американский профессор Макфадьен отметил нашу с Антоном Кривулей работу «Чорны Бусел», по сути ничего не значит. Его работа как американская реанимация. Тебя привели в чувство – ты можешь ходить, а дальше нас не особо волнует, что с тобой происходит.

Музыкантам всегда приходится бороться. Сначала с недостатком информации о себе, когда ТВ пускало только проверенных исполнителей. Теперь с избытком информации. Все смотрят британский и американский поп потому, что там думают над музыкальным дизайном. Это технологически и психологически очень неслучайный продукт. У нас постмузыкой еще никто не занимается, а локальной, четко сформулированной Темы нет. Узловых моментов, которые считываются на раз-два, никто еще не выработал.

«Я не считал никогда, что в основе музыки лежит секс. В основе музыки лежит музыка»

Общие тенденции того, как изменилась музыка, я описать не смогу. Я не Мартынов. Скажу только о личном ощущении. Я не считал никогда, что в основе музыки лежит секс. Мне кажется это такой же зашоренностью, как и полное отрицание секса в советское время. В основе музыки лежит музыка. Это не сопровождение спаривания, ухаживания, рождения или похорон по определению. Музыка сама в себе пригодна только для слушания. И настроение должно повышаться не от бодрого ритма, а от осознания ее величия и красоты. Музыка должна порождать осознание, а не притопывание и впадение в спячку.

Про идентичность скажу, что каждый человек прежде всего идентичен сам себе. Нация, корни – это важно, но мы слишком часто сегодня сталкиваемся с эксплуатацией этих вещей.

Постмодернизм и был по своей природе трупопереработкой. И даже довольно смешно говорить о его смерти. Его наличие в творчестве – это как наличие мертвых клеток.

Концептуальное искусство – это резервация с обезьянками-художниками, которые должны оскандалить обывателя по его законам. Их поместили в безопасное место, резервацию. Они не влияют на общественные процессы.

Второй альбом True Litwin Beat отличается от первого. Он живой. Там играет группа из четырех человек. Евгений Белов – гитара, Тимур Рейзис – клавишные, Максим Кот-Кузьма – бас и Олег Вайтулевич – барабаны. Я читаю. То есть моя роль самая простая. Музыка и задорные аранжировки уже традиционно легли на плечи Жени Белова. Без него этот проект вообще был бы невозможен. Вы ощутите его видение, скорость работы и бодрость музыкального мышления. Я рад за слушателя, потому что ему еще предстоит это услышать.  

Этот альбом более «экспортный», чем первый. Он настолько же резонансный, но сделан уже по другим законам. Там все сказано – пересказывать не буду, потому что важно не «о чем», а «как». Тематика альбома отличается, потому что болит уже о другом. Тут нет вопроса в разработке темы, потому что я стараюсь тему всегда афористично закрыть с самого начала.

Скоро у меня может выйти альбом с кодовым названием «Простота» – это альбом лоу-фай поп-песен. Первую песню с него («Никто») я уже выложил в soundcloud. Я бы не хотел заранее проговаривать, что там будет. Есть мысль записать трек а капелла в разных местах города наложениями, где каждый вплетающийся голос будет входить вместе с естественным шумом того места, где он будет записан. Или же прежде него будет выпущена фортепианная сюита. Где наберется материал на альбом, то первое и выйдет. Но перед ними хочу выпустить альбом «Вязь» – материал уже записан. Мы записали его с Романом Тябутом и Юрием Науменко. Там я реализовал свою идею раздельного существования музыки и текста. Я читаю стихи, они играют – получилась контрастная и сбалансированная по духу запись. Осталось только сделать монтаж.

Я просто знаю, что границы тела – не предел. Есть патологический страх шлейфа – когда ты делаешь что-то, что от тебя ждут.

Текст by Александр Галецкий

Фото by Таня Капитонова