Дарья Цемра: «Нужно побороть внутреннее стремление к одобрению»
- 14.04.2020
- 5502
В галерее «Арт-Беларусь» до 30 апреля проходит выставка «Цемра» – одноименная с псевдонимом авторки, 29-летней художницы из Гродно Дарьи Семчук. В октябре прошлого года ее проект «Спадчына» попал под прицел интернет-критиков: некоторым показалось, что идея покрыть аутентичную вышиванку граффити – неистовый вандализм. Однако международное жюри «Осеннего салона с Белгазпромбанком», напротив, высоко оценило творчество Дарьи, вручив ей диплом победительницы. 34mag встретился с художницей, чтобы поговорить о персональной выставке, потреблении, правде и «цемре».
Об «Осеннем салоне с Белгазпромбанком» и негодовании интернет-критиков
– Помню тебя на открытии «Салона». Знала, что девушка в вуали – Цемра. Обычно не стесняюсь знакомиться, но здесь стушевалась. Влияет ли твой образ на то, как тебя воспринимают?
– Да, вот сейчас со мной переписывались люди, пригласили поучаствовать в проекте. Потом созвонились и сказали, что у меня милый голос. Если человек говорит такое, значит, первое впечатление похожее на твое. Но этот образ не искусственный, он живет во мне.
– А на «Салоне» люди подходили?
– Женщина подошла: «Зачем вы так оделись? И работы на “Салоне” – концлагерь какой-то. Где живость, восхищение?» – «Понимаете, – говорю, – художники – гиперчувствительные люди. И если большая часть представленных работ не пышут легкостью и позитивом, значит и в жизни все так и есть».
«Я боялась писать это слово на холсте. Но эта картина как тренировка характера»
– Помнишь ощущения от обсуждения проекта «Спадчына» в сети? Как мне показалось, на тебя неоправданно свалилась тонна грязи. Что чувствовала в это время и как это на тебе отразилось?
– Я намеренно не читала Фейсбук. Я прочла статью и комментарии в «Нашей Ниве», пару других медиа. Гродненские порталы перепечатали чужое, без ссылок на первоисточники, и вырезали куски исключительно с грубыми словами, чтобы встревожить публику.
Все гонятся за новостями. Сейчас такое время: кто-то упадет, нужна помощь, но все вначале сфотографируют, а только потом руку подадут. Я достаточно мнительный человек, и этот опыт сделал меня смелее и сильнее. Сейчас мне проще сказать «нет», легче отстоять свою позицию.
«Запах жареных ребрышек распространялся по всему музею, и с таким антуражем было неприятно смотреть картины»
О картинах и выставке «Цемра»
– Выставка получилась хорошая, так и напиши. Я редко могу себя похвалить, но сейчас сама хожу кругами и не могу отсюда выйти. Все так хорошо сложилось, по цвету и по пространству – кружу здесь, радуюсь.
Мне очень понравилось делать экспозицию со своими работами. Восхищена рабочим процессом. А вот по поводу онлайн-открытия [из-за пандемии COVID-19 галерея «Арт-Беларусь» перевела мероприятие в онлайн-формат. – прим. 34] – не мое. Некоторые музеи делают онлайн-экскурсии. Выпуски получаются напряженными: с профессиональными экскурсоводами, монтажом и съемками с нескольких камер. Сделать качественный контент в одиночку почти невозможно. Но карантин заставил меня сделать небольшие видео с описанием идеи каждой картины. Формат понравился и мне, и людям. Видео легко распространять – таким образом выставку сможет увидеть больше людей.
– Команда галереи говорит, что с тобой приятно работать.
– Спасибо. Я стараюсь, чтобы другим было комфортно. Работаю над этим. Анализирую, на какого человека мне было бы приятно смотреть: на спокойного, уверенного, который знает, что ответить, и держится своей позиции. Не повышая голос, четко сообщает о целях и аккуратно стоит на своем. Важен взгляд со стороны.
– Картина «Где-то в парадной», на которой написано «Цой жив, а Дарья – бл*дь», – взгляд со стороны?
– Я боялась писать это слово на холсте. Но эта картина как тренировка характера. Рыгор Ситница [экс-председатель Беларусского союза художников. – прим. 34] заходил на выставку с женой и сказал, что ему больше всего понравились работы «Фундамент» и «Где-то в парадной». Сказал: «Ты развивайся и дальше в этом направлении».
– Как к тебе пришла фраза?
– Скорее всего, подсмотрена в подъезде. Такие работы выходят быстро: или сделал, или потом не сможешь.
Мне до сих пор нужно побороть внутреннее стремление к одобрению. Бывает, что ты не нравишься, но поступаешь хорошо. Например, чтобы какие-то вещи менялись к лучшему, я оставляю отзывы с пожеланием что-то исправить или обратить внимание. Конечно, я не нравлюсь людям, к которым обращена эта просьба, но глобальная идея в том, чтобы сделать лучше идею или продукт. Например, в Национальном художественном музее я написала касательно кафе на первом этаже: запах жареных ребрышек распространялся по всему музею, и с таким антуражем было неприятно смотреть картины. Миссия музея все-таки не в том, чтобы накормить людей.
– Визуально ты соответствуешь псевдониму полностью. Но ты человек, который не стремится причинить кому-то зло. Диссонанс.
– Я вижу, что люди привыкли к красивому, милому, позитивному и отворачиваются от правды. Потребляя товары, мы не пытаемся узнать, какой ценой они изготовлены. Неэтичные моменты при производстве скрывают за красивыми картинками. Я предложила посмотреть знакомым и друзьям документальный фильм про то, как работает пищевая промышленность. Посмотрели только два человека, остальные сказали, что это для них слишком тяжело.
Мне кажется, узнавать правду нужно. Правда открывает глаза, а не травмирует. Но все-таки я выбрала путь не в лоб показывать ужасные картинки – чтобы все сразу не отвернулись. С течением времени буду стараться говорить и показывать правду о конкретных вещах, не так абстрактно.
– Подключаясь к работам, замечаешь, что ты много внимания уделяешь боли. Насколько тебе самой больно с этим жить?
– Я все-таки призываю посмотреть вышеупомянутый фильм. Вы даже не представляете, какая цена стоит за «производством» обычного творога или косметики. А жить мне с этим нормально. Владимир Познер в интервью с писателем и историком Ювалем Ной Харари задал ему вопрос, который задает всем гостям независимо от религиозности: «Когда вы предстанете перед богом, что ему скажете?» И тот ответил: «Ты мог бы сделать лучше».
– А работы на выставке продаются?
– Да, все работы продаются. Галерея, в которой проходит моя выставка, не занимается продажей картин, поэтому вопрос покупки может быть адресован напрямую мне.
«Делать» Гродно или уезжать
– Я смотрю, что много крутых ребят уехали из Гродно, «Кинопробы», например. У тебя возникало желание переехать в Минск или куда-то еще?
– Мне хочется работать в Беларуси. Если все уедут, что останется? Переезжают обычно в Минск, а Минск мне не нравится. В Гродно мало чего происходит, а в Минске легко отвлекаться на движухи и концерты. Нахождение немного в стороне помогает быть более самобытным, поэтому интуитивного желания переезда в столицу нет. Но и Гродно с каждым годом становится хуже.
– Ты сейчас только искусством занимаешься?
– И дизайном. Мои друзья открывают бар в Гродно. Пригласили меня быть дизайнером. Я занималась графическим дизайном, но поверила в свои силы и согласилась помочь сделать интерьер общественного места. Сейчас сложное время, но свернуться уже не получится, и я надеюсь, мы справимся с трудностями. Мне дали полную волю в выборе материалов для интерьера и в построении нужной атмосферы.
«Люди привыкли к красивому, милому, позитивному и отворачиваются от правды»
В баре почти не будет новой мебели. Мы собрали объявления с «Куфара» по всей Беларуси, взяли машину и поехали скупать красивые старые вещи. По сусекам собирали хрустальные старинные люстры, столы, кресла и зеркала. Света мало будет, чтобы все едва горело. Это комфортно, потому что в полумраке легче быть собой.
Бар будет называться «Кровать». Предварительный слоган: «Танцы и еда в кровати». Меню исключительно с продуктами растительного происхождения. Центр города, возле универмага. Отдельное помещение под танцпол, чтобы те, кто хочет отрываться, не сильно мешали людям, которые хотят поговорить и провести время за столиком; терраса.
– А в Минске где тебе нравится?
– Я назову популярные места. Два раза была в «Аяуаске» и, вот честно, мне там понравилось. Такого количества женщин, которые сделали себе все, я еще не видела. Но танцуют там от души и без оглядки, я это очень ценю. Плюс очень хороший персонал. «Банки-Бутылки», ну и, конечно, «Хулиган».
«Мебели могло быть и меньше, но я тащу в дом все ценное, что нахожу на мусорках»
О потреблении и отношении к жизни
– Как в Гродно относятся к твоей просьбе взвесить продукты в своем пакете?
– На рынках улыбаются: «Вы уже не одна такая, со своими пакетами». Я писала письма в «Евроопт», в «Корону», чтобы давали людям альтернативу и предлагали биоразлагаемые пакеты. Замечаю, что в крупных гипермаркетах появились авоськи и кукурузные биоразлагаемые пакеты. Это прекрасно!
– Ты в серьгах хрустальных, такие же – на твоей работе. Откуда?
– С люстры, я ее купила по объявлению на «Куфаре».
– А как ты относишься к наполнению своего пространства?
– Дома стены и пол светлые. Мебели могло быть и меньше, но я тащу в дом все ценное, что нахожу на мусорках. В одежде – только секонд-хенд и мусорки. Не всем такой путь к вещам подходит, но у меня новые вещи в магазинах не вызывают эмоций.
Я живу в старом районе, там три больших мусорных контейнера. В старые дома заселяются люди, им не нужны вещи, которые остались от предыдущих владельцев. Ретро-комоды выбрасывают красивые, одежду. Самые любимые вещи – именно оттуда, ведь они нереально стильные и оригинальные.
– Много мороки с реставрацией?
– Больше всего – отмыть и почистить. Вещи сдаю в химчистку. В Японии говорят: то, что можно использовать, выбрасывать нельзя. Я думаю, нужно сформировать культуру, в которой цикл жизни вещей будет оправданно высоким.
– Самая ценная твоя находка?
– Это огромное пальто, такое качественное – я не подозревала, что так пошить можно. И накидка на подушку с белой вышивкой. Я ее постирала с хлоркой, и, если ее надеть на голову, получается лицо – очень интересно выглядит.
– То есть ты почти не покупаешь новые вещи?
– Да, почти не покупаю. А продукты и материалы, которые я использую для работы, стараюсь покупать беларусские, чтобы деньги оседали в стране.
Меня очень волнует вопрос отношения к общественному и частному. Я раньше занималась росписью стен и видела, сколько денег и сил тратят люди на стены в доме, где живут два человека. Многоярусные потолки с лепниной, стены с обоями, которые стоят как автомобиль. А общественные места страдают. Театры, кинотеатры, музеи, филармонии – на их ремонт выделяется очень мало средств, и все делается некачественно с точки зрения эстетики и материалов. На мой взгляд, частное жилье должно быть максимально простым, зато городские улицы должны быть наполнены восхитительной архитектурой, а в зданиях соответствующий интерьер вдохновлял и поражал своей изысканностью и красотой.
Фото: 34mag.net