Как в Беларусь не пускают иностранных журналистов?

Юлиан Ханс (Julian Hans) – журналист Süddeutsche Zeitung, 46 лет. C 2013-го по 2018-й работал корреспондентом издания в Москве. До 2012 года был редактором Die Zeit.

Юлиан рассказал нам, что прилетел в Минск 18 августа в районе 18:00 рейсом LOT из Варшавы. У него действительно не было журналистской аккредитации беларусского МИДа: издание «‎много раз пробовало ее получить, но это оказалось невозможным».

«‎Сначала тебя отправляют скачать и заполнить специальный бланк на сайте МИД, который просто невозможно скачать, потому что то сайт не открывается, то сам бланк не скачивается, – поясняет процедуру журналист. – Но даже если бы это вдруг получилось сделать, в МИД Беларуси нам сообщили, что, давать или не давать аккредитацию, решает специальная комиссия, которая не собиралась уже несколько месяцев из-за пандемии коронавируса».

Юлиан рассказал, что в минском аэропорту пограничник внимательно посмотрел его паспорт и предложил присесть на скамейку подождать: «‎Вас позовут на собеседование». Паспорт у журналиста при этом забрали. На скамейках в зоне прилета (перед кабинками пограничного контроля) уже сидели несколько иностранцев, которых не впустили в страну. Затем гостей Беларуси по очереди начали вызывать в отдельную комнату для разговора.

«‎Собеседование со мной вели люди в штатском, их было четыре человека, это точно не были пограничники, – рассказывает Юлиан Ханс. – Беседа продолжалась минут 8-10, было ощущение, что они торопятся, потому что опросить нужно много людей. У меня спрашивали, куда я еду, с кем собираюсь встречаться. Попросили открыть мой багаж, посмотрели, но в сумке не копались. Спросили, есть ли у меня камера, но у меня ее не было. Показать телефон у меня не просили, хотя один мужчина рассказывал, что его попросили дать телефон и внимательно просмотрели все сообщения и фотографии. Он не подумал, что можно отказаться. Как потом оказалось, этот парень не был журналистом, а ехал на свидание к девушке из Беларуси. Он очень расстроился, что его не пустили».

«‎Офицер уточнил, что это не депортация, но паспорта нам вернут только при посадке в самолет»

В итоге, по словам Юлиана, всего с нескольких вечерних рейсов не пропустили около 20 человек, среди которых было две женщины: «‎Мы прождали два часа, затем к нам вышел офицер погранслужбы, который сообщил, что всем нам отказано во въезде на основании Статьи 30 Закона РБ “‎О правовом положении иностранных граждан и лиц без гражданства”. Он уточнил, что это не депортация, никаких штампов не ставят, но паспорта нам вернут только при посадке в самолет. Затем нас маленькими группами сопроводили в зал ожидания».

Зал ожидания, по словам Ханса, состоял из нескольких комнат – в одной из них уже было 4-5 человек, включая парня из Ирана, у которого было что-то не так с документами: «‎В каждой из комнат было по две кабинки с маленькими кроватями, где можно было поспать. Стояли сиденья-лежаки. Нам принесли воду, пледы. В районе 22:00 пришли представители “Белавиа”, которые некоторым пассажирам поменяли обратные билеты на утро. Утром принесли завтрак. Я сам с помощью смартфона купил себе обратный билет и в районе 12 часов утра вылетел в Берлин. То есть в итоге я провел в минском аэропорту около 18 часов».

Юлиан говорит, что среди тех невъездных пассажиров, с кем он разговаривал в минском аэропорту, действительно были другие репортеры из стран Балтии и Франции. Однако он предполагает, что далеко не все, кого не впустили в Беларусь в тот вечер, ехали туда именно по журналистской работе.

На вопрос, помешает ли отказ во въезде его изданию освещать ситуацию в Беларуси, Юлиан Ханс ответил так: «‎Это мешает получить справедливый образ того, что происходит в стране. Легко взять комментарии у протестующих, не находясь в стране, страшные фото и видео все и так видят в Твиттере. Но обязанность серьезной журналистики – быть на месте, видеть своими глазами. Пока никто из наших журналистов не может попасть в Беларусь, мы будем работать с помощью людей, которые находятся на месте».

Фота: palasatka