«СБПЧ»: «Мы сейчас на пике нашей формы»
В этом году «СБПЧ» записали десятый лонгплей, обновили состав и стали двукратными номинантами премии Jager Music Awards. Сейчас группа приехала в Re:Public с презентацией пластинки «Мы не спали, мы снились» – ловим фронтмена Кирилла Иванова в камерной гримерке и засыпаем его вопросами о музыке, детях и политике.
Outlaw country, музыкальный дуализм и пластинка «Мы не спали, мы снились»
– «СБПЧ» уже 12 лет. Как это – столько лет взращивать свое творение?
– Странно, непривычно – каково может быть, когда ты так долго занимаешься тем, чем ты никогда не собирался заниматься? Удивительно и клево, как это все мутирует, трансформируется и во что-то превращается.
– Приведу пример: Dakooka планировала закрыть свой проект, потому что ей надоело делать одно и то же…
– Не, я ничего не планировал закрывать, и открывать не планировал никогда. Я записал какие-то песни и делал их долго, и все люди, которым я их показывал, говорили: «Здорово, что ты этим занят, а не пьяным лежишь в подворотне». Потом этот альбом издали, и вот мы сидим здесь, спустя 12 лет.
– «Мы не спали, мы снились» похож на самый жизнерадостный альбом в вашей дискографии. Это так?
– Ни черта себе! Это альбом, на котором есть песня «1999» про цинковые гробы из Чечни, – веселый альбом, воодушевляющий?
У нас были какие-то идеи, и мы позвали нашего друга Сашу Липского, попробовали что-то с ним записать и вместе с ним сочиняли этот альбом. Наша любовь и тяга к электронной музыке повлияли друга на друга – нашла коса на камень, и такой альбом получился. Этому нет никакого объяснения кроме того, что вот так мы жили весь позапрошлый год.
«Концепция каждого нашего альбома – это отрезок нашей жизни, и потом, когда мы будем вспоминать свою молодость, будем вспоминать ее по этим альбомам»
– Этот альбом можно назвать концептуальным? Его треки как-то связаны между собой?
– Между этими песнями такая же связь, как и между нами всеми. Его объединяет только то, что его сделали все мы, и он, как любой наш альбом, отражает то, как мы в этот момент жили и живем. Концепция каждого нашего альбома – это отрезок нашей жизни, и потом, когда мы будем вспоминать свою молодость, будем вспоминать ее по этим альбомам.
– В ваших песнях очень необычная лирика, поэтому я хочу узнать, что для вас важнее – текст или музыка?
– Я стараюсь избегать любой дуальности, чтобы в жизни не было выбора между двумя какими-то вариантами. Мне кажется, что это очень тяжелая вещь – почему так мало, почему нужно выбирать из двух?
Я думаю, что мы занимаемся музыкой, и наши слова неотделимы от песен – в этом их сила, ведь я не выхожу их читать один, как стихи, потому что они стихами не являются. Это песни, они намного полновеснее, чем просто написанный текст. Поэтому они важны целиком: мы очень долго над этим голову ломаем, чтобы текст и музыка работали вместе для нашего счастливого и безбедного будущего.
– Илья Барамия перешел в проект «Аигел», а Женя Борзых стала частью вашей группы. Как эти перемены повлияли на «СБПЧ»?
– У этого есть разные аспекты. Во-первых, мы с Ильей выступали с самого начала группы – для меня это был психологически важный момент, мы с ним 12 лет играли вместе. Его переход был для меня потрясением, но потрясением классным – в том смысле, что это хороший повод посмотреть по сторонам и подумать, что и как ты вообще хочешь делать.
Во-вторых, мне кажется, что мы сейчас находимся на пике нашей формы: думаю, мы никогда так убедительно, мощно и энергично не звучали. Для нас это самая важная штука в музыке – пытаться сделать что-то новое, в первую очередь неожиданное для самих себя. Главное, чтобы из этой трансформации не пропадала энергия – мы занимаемся всем на свете, всеми жанрами, кроме скучного.
– А ты сможешь определить жанр, в котором играет «СБПЧ»?
– Многие годы нас спрашивают, как называется то, что мы делаем, и вот мы наткнулись на очень точное описание нашей музыки: в 20 веке в Америке был такой стиль, «outlaw country», и это как раз тот жанр, в котором работаем мы.
«Это песни, они намного полновеснее, чем просто написанный текст»
– Над чем «СБПЧ» работает прямо сейчас?
– Специально для 34mag.net будет эксклюзивная информация: мы работаем над песнями. Что угодно ждали от нас, но не того, что мы будем работать над песнями, – это просто абсурдное заявление, но я готов им поделиться.
Когда мы заканчиваем альбом, мы чуть-чуть отдыхаем, придумываем, как его играть, и потом ездим с концертами, но параллельно пытаемся придумать что-то новое. Тебе все время хочется в студию, есть периоды, когда ты копишь какие-то идеи, – мы сейчас очень воодушевленные из-за того, что у нас накопились идеи для новых песен. Пока у нас нет никакого представления о том, что и как мы выпустим, – есть небольшие обязательства, я не знаю, что мы выпустим, но мы работаем над песнями, мы все время это делаем.
Дети, музыка и Feduk
– На вашем последнем альбоме звучит детский хор. Откуда такая идея и насколько легко вам было работать с детьми?
– Как только я принес хук песни «У нас есть все» и стал всех убеждать, что этот трек должен звучать вот так, мы быстро что-то накидали, и сразу стало понятно, что здесь нужен хор. И сразу придумали, что в песне «Молодость всё простит» мы тоже можем использовать хор, но иначе. В хип-хопе обычно что-то сэмплируется и обрабатывается, мы записали хор и обработали его также, как это делали все на свете – от De La Soul до Jay-Z.
Работать с детьми было легко – у этого хора очень классный и доброжелательный руководитель. Они закончили записываться с Бутусовым и стали записываться с нами – они очень быстро все разучили и за один день на студии «Мелодия» в Петербурге все это записали. Даже не за день, а за 2-3 часа – сложность была только в том, чтобы расставить правильно микрофоны.
– Раз мы заговорили о детях: твоему сыну нравится музыка «СБПЧ»?
– Когда мы закончили «Мы не спали, мы снились», я много раз слушал альбом дома, чтобы понять, как он звучит. Васек, конечно, стонал: «Когда это кончится, когда ты это уже выключишь?» А он ведет ведет эфир в Instagram и в сториз отвечает на разные вопросы. Когда у него спросили, нравится ли ему папина музыка, он написал: «Нравится, но не любимая».
Я много всякого узнаю от Васька: он любит музыку, которую делает Feduk, и мы даже были на его концерте.
– И как Feduk вживую?
– One love.
«Мы сейчас находимся на пике нашей формы: думаю, мы никогда так убедительно, мощно и энергично не звучали»
– Ты когда-нибудь писал песни специально для Васи?
– Есть несколько песен, которые очевидно посвящены ему, – это разговор с ним.
– В твоих треках есть «тайные пасхалки», предназначенные только для сына?
– Так я вам и рассказал про пасхалки, которые вы не разгадали. Это все про меня и про то, как мы живём, – во всем этом есть Вася.
– Ты как-то сказал, что «однажды ребенок разочаруется в родителе». У твоего сына уже было такое разочарование?
– Разочаровался ли во мне Вася? Ну нет, ему еще 11 лет, но сейчас будет подростковый период, и к этому нужно быть внутренне готовым всем родителям, ведь детям нужно преодолеть своих родителей. Дети в этом возрасте все время пытаются тебя подловить на чем-то и доказать, что ты не такой уж большой и великий, способный своей тенью закрыть солнце. На это надо просто спокойно реагировать, это не то, как он ко мне относится, это то, что он сейчас переживает.
– Ты можешь дать какой-нибудь совет будущим мамам и папам?
– Я думаю, что нет никакого воспитания, кроме собственного примера. И чем больше вы будете вглядываться в своих детей, тем больше вы будете замечать в них своей херни, будете на нее сердиться и понимать, что вы сердитесь на себя самого. Если это знание постоянно держать у себя в голове, то жизнь будет намного проще.
Клипы, запреты концертов и «лучшая песня на планете Земля»
– Тебя часто узнают на улице?
– 3-4 раза в неделю я с кем-то в Петербурге фотографируюсь на улице. Это никогда не бывает утомительно или назойливо.
– У вас запланированы концерты в Харькове, Киеве и Львове. Как вы это провернете, если Украина запретила въезд российским мужчинам от 16 до 60 лет?
– Мы ждем конца декабря, этот указ ведь только до конца этого месяца. Мы надеемся, что все будет хорошо.
– Ты говорил, что в подростковые годы ты был очень политизированным, отсюда и трек «1999». Как ты относишься к теперешней ситуации в мире?
– А как ты относишься к грязи и к камням, летящим в тебя? Любишь ли ты, когда тебя разрубают пополам лазером? Мы находимся в тяжелой, мрачной ситуации – другое дело, что про нее все ясно, от начала и до конца.
«Чем больше вы будете вглядываться в своих детей, тем больше вы будете замечать в них своей херни»
– За последнее время в России отменили больше двадцати концертов. Что ты можешь сказать по этому поводу?
– Это мрак. Истинное удовольствие мне доставило чтение расшифровки встречи Птахи, Жигана, депутатов и еще каких-то публичных интеллектуалов, которые собрались в Госдуме, чтобы обсудить запреты концертов.
Это ужасно и абсурдно. Это за пределами добра и зла, но это просто еще одно дополнение к всеобщему аду, который происходит вокруг, и у этого ада есть более мрачные проявления. Мрачные, страшные, бессмысленные и жуткие, которые просто связаны с человеческими жизнями. Это ни в коей мере не умаляет ужаса того, что отменяются эти концерты, и как это негативно влияет на находящуюся в зачаточном состоянии концертную жизнь в России – выступать негде, расстояния огромные, все очень сложно и тяжело. Но вокруг есть еще более страшные вещи, и это демонстрация того, насколько вся эта махина бессмысленна, неповоротлива и лишена какой бы то ни было логики.
– Ты назвал песню Beastie Boys «Gratitude» «лучшей песней на планете Земля». Почему?
– Я просто фанат Beastie Boys, это моя любимая группа вообще – я их любую песню могу назвать «лучшей на планете Земля».
– Почему вы решили скрепить в своем сентябрьском клипе сразу три песни?
– Это была идея нашего друга и режиссера, Андрея Вальдберга. Он так это услышал и так это придумал, и ему хотелось сделать клип сразу на три песни – он понимал, как они будут связаны сюжетно, поэтому это все было легко и радостно. Мы просто помогли ему что-то организовать, а он ушел и пришел с клипом. Это лучшая работа. Андрей – мой друг, я его хорошо знаю, и это отражение его переживаний и мыслей, которые близки любому родителю. Это клип про то, как дети побеждают своих родителей, – я его так понимаю.
– Ты не в первый раз говоришь о победе ребенка над родителем. Ты хочешь, чтобы твой сын тебя победил?
– Я не хочу, это так и происходит: вспомните себя подростком, вам все время хотелось чего-то такого. Это же происходит на «автомате» – не потому, что ты хочешь сказать «нет» своим родителям, ты просто пытаешься сказать им, что ты все можешь сам. Это просто такой период.
– В другом вашем клипе, «Африка», снялся Саша Гудков. Чем он крут?
– Помимо очень классной реакции и очевидных вещей вроде парадоксального юмора, он очень хороший друг и просто очень хороший чувак – такой человек, которого ты видишь и сразу хочешь обнять, приласкать и защитить от злого мира.
«Я обычно так и ворую: украду что-нибудь, улучшу и обратно принесу»
– Он ведь стал криейтером песни «Кристалл», верно?
– Да, так и было. Мы и в этом, и в прошлом году были вместе: он просто напевал эти строчки, а потом они с Женей придумали мелодию. Потом, по словам Жени, я все это у них украл – у этих двух бездельников, которые с этим бы ничего не сделали. Я обычно так и ворую: украду что-нибудь, улучшу и обратно принесу.
– Ты говорил, что «СБПЧ» – «это попытка придумать свой отдельный мир и туда всех затащить». За 12 лет тебе удалось создать этот мир?
– Какой-то мир создать получилось. Мне кажется, мы делали и делаем очень разные вещи, и при этом тем, что мы делаем сейчас, мы не отменяем предыдущего. Мне кажется, это очень клевая штука: у нас есть друзья-музыканты, которые что-то делают и говорят, что до этого они делали говно. У «СБПЧ» все иначе: когда мы делаем что-то новое, мы остаемся в своей логике, это не вызывает у нас самих отторжения.
Фото: Таня Капитонова
