«Жарко, потно, больно». Как проходят туры «Петли пристрастия»?
- 25.09.2018
- 13379
Как съездить в тур с одной из ключевых беларусских рок-групп и выжить? Саша Лашкевич проверил это на себе. И судя по тому, что ты читаешь эту статью, у него получилось. А судя по тому, что на сдачу текста у него ушло полгода, это было на самом деле тяжело.
Вступление, или Курс этиловой интоксикации
Когда я узнал, что поеду в весенний тур с «Петлей Пристрастия», понял: мне нужно серьезно подготовиться. И я сейчас не о сборе чемоданов и оформлении документов. В общем, перед отъездом в тур я запил на неделю. Нужно было срочно натренировать организм: повысить уровень толерантности к алкоголю и избавиться от похмелья – я же знал, с кем еду! Сделать это можно было только путем такого вот краткого запоя.
Конечно же, творчество «Петли» намного шире, чем просто песни про бухло. Но в тот момент я размышлял так: «Эти мужики написали “ТЭЦ” и “Я и Алкоголь” – они определенно знают, о чем говорят! Я не хочу упасть лицом в грязь перед ними на первой же заправке. И в прямом, и в переносном смысле».
Сначала все шло неплохо. Я относился к своему краткому курсу этиловой интоксикации как к серьезной, необходимой процедуре и соблюдал дозировку. Но потом что-то пошло не так и чуть-чуть уже не получалось. Зато мы с друзьями смогли полностью прочувствовать атмосферу всех четырех альбомов группы. Они оказались отличным саундтреком к нашим алкосеансам.
«Когда ты лично знакомишься со своими кумирами, некоторое время уходит на осознание того, что они живые и разговаривают»
Задачу осложнял еще и тот факт, что «Петля» – одна из моих самых любимых русскоязычных групп. А когда ты лично знакомишься со своими кумирами, некоторое время уходит на осознание того, что они живые и разговаривают. Это не какая-то сумасшедшая хрень из серии «О господи – настоящий Черепко! А можно тебя за ногу потрогать?!» – оставим это поклонницам Бакея. Но мне определенно нужно было немного времени, чтобы привыкнуть, что голос из моих наушников теперь звучит изо рта мужика напротив. И он не разгоняет мне про высокие материи, а спрашивает что-то вроде: «А где тут можно поссать?»
Собственно, алкоголь должен был решить и эту проблему: безжалостно задушить во мне принцессу-стесняшку и высвободить наружу внутреннего Йена Кертиса, с лицом в стиле «мне на все похер, пацаны, – рубим постпанк». Что-то, кстати, мне подсказывает, что чуваки из «Петли» сами пьют по той же причине. Но обо всем по порядку. Эта сказочка про то, как мальчик Саша, пять взрослых пьяных детей и усатый водитель Петя проехали вместе две тысячи километров в тесном красном фургончике и не поубивали друг друга.
«Поздравляю – вы в “Нелепых танцах”. Наверное, под постпанк в принципе можно выдавать только такие вот конвульсии»
Гомель, или Самая беларусская музыка
Началась наша Одиссея в моем родном Гомеле. Уютный Red Pub, примерно сто потных тел на танцполе соревнуются с пляшущим на сцене Черепко в нелепости движений. Я – один из них. Забавная штука: сначала ты смотришь на все эти судороги со стороны и слегка усмехаешься. Потом понимаешь, что ведешь себя, как тот противный чувак из песни «Вечеринка», пропускаешь кружечку пива и идешь на танцпол. И тут же с удивлением замечаешь, что дергаешься в абсолютно таком же припадке. Поздравляю – вы в «Нелепых танцах». Наверное, под постпанк в принципе можно выдавать только такие вот конвульсии. Хотя, собственно, какая разница? Внутри коллективного бессознательного, когда тебя реально прет, вообще плевать, как ты смотришься со стороны.
– Почему я слушаю «Петлю»? Чува-а-ак! Это са-а-амая беларусская музыка! Они прямо про нас! Черепко он как… как Муля-я-явин...
Это был Саша. Саша слушает «Петлю Пристрастия» четыре года. На гомельском концерте Саша стал моим «братаном по слэму». У него были зеленые волосы и большие зрачки. Скорее всего, Саша был под чем-то: он постоянно сжимал руками воздух и очень долго пытался мне объяснить ментальную связь между ранними «Песнярами» и «Петлей». Временами я даже понимал, о чем он, но потом осознавал, что это какой-то прогон, и связь обрывалась. В конце вечера я познакомил Сашу с Ильей. Саша был похож на счастливую собаку, нашедшую сахарную косточку. Хотя никакая косточка не поместилась бы между сильно сжатыми челюстями этого накислоченного песика.
– Там такие тексты... Когда меня из универа выгнали, я только их и слушала. Знаешь такую штуку: когда тебе хреново, ты слушаешь песни про чужие страдания и тебе легчает? Вот у меня такая фигня была.
А это девочка Катя. С ней мы познакомились на курилке. Катя училась в нархозе. Ее турнули оттуда полгода назад за прогулы, и она вернулась домой. Сначала Катя переживала, но сейчас все хорошо. Сейчас она бьет татухи и живет без забот и проблем. Но сигареты все равно почему-то стреляет у меня. Катя говорит, что для нее «Петля» стала таблеткой от депрессии. А вот ее подруге Насте, по ее словам, «похер» – она пришла «чисто за компанию». Но уже через две песни и пару шотов Настя будет дергаться на танцполе раз в десять активнее, чем ее подруга.
Для каждого, кто повстречался мне в тот вечер, «Петля» была разная. Порой даже кардинально разная. Кто-то, как Катя, видел в них романтичных меланхоликов. Кто-то, наоборот, выходил из бара держась за нос, с больной улыбкой, горящими глазами и криком: «Ну наконец-то панков нормальных в город завезли, е*анарот!» Какая «Петля» на самом деле?
Да вроде вот она, сидит в гримерке после концерта и раскатывает бутылку «Джим Бима». Вот басист Тимофей, держа в одной руке стакан, произносит тост. Что-то в духе: «Хорошо отыграли и вроде не сдохли». Вот Илья толкает поучительный спич на тему «Пагубное воздействие циклодола на молодой и неокрепший организм». Вот гитарист и по совместительству менеджер группы Ваня, с которым ближайшие два дня мы проведем на соседних креслах в бесконечных разговорах про музло и футбол, пытается что-то объяснить всем по поводу предстоящей ночевки. Еще есть Дима и Леша, но они сейчас заняты: забирают инструменты со сцены. Тоже прекрасные мужики: первый преподает у половины моих знакомых гитаристов, другой работает в фонде, который помогает детям-беспризорникам. Вот тебе и рокстар-лайф.
Раззнакомились и отметили – можно считать, что тур для меня начался. Завтра в девять утра стартуем в Киев. Пацаны – чтобы отыграть концерт, я – чтобы все это запечатлеть и ответить на вопрос: что же они все-таки такое и с чем их есть.
Дорога на Киев, или «Не трогай волосы!»
Утреннее солнце ударило по глазам сквозь лобовое стекло нашего «броника». Сон отбило намертво. По разные стороны дороги мелькали билборды с отвратительной социальной рекламой, а состояние асфальта становилось все хуже и хуже – значит, мы подъезжаем к украинской границе. Колени обжигала полупустая бутылка уже почти кипяченого коньяка «Слезы лозы». Шикарное название, «Кристалл»! Это ж сколько шуток про Юрку придумать можно!
– Дай-ка это сюда…
Из-за сидения вылезла рука Ильи и стащила у меня «Лозу». Там, сзади, ребята обсуждали новый альбом. Вроде бы говорили что-то про осень, но палить ничего не стану. Черепко пообещал, что в случае чего найдет меня и закопает. Человеку, который так убедительно играет в кино фрицев, невольно начинаешь верить.
– Ваня, а долго у вас вообще песни пишутся?
– Да, обычно долго. Илья тексты переписывает раз десять, мы с ребятами подбираем звук, вымучиваем адекватную аранжировку и все такое. У нас в группе же вроде как демократия. Работа заканчивается только тогда, когда каждый полностью доволен своей партией, все идеально склеилось и мы пришли к какому-то консенсусу.
– Ого! Так можно и полгода с одним треком провозиться.
– Бывает и так. Обычно по паре месяцев на песню тратим. Бывают и исключения – «Груз» вот прям как из пушки вылетел. Даже не правили ничего особо. Ай, Илья, да не трогай волосы, бл*ть! Ты же знаешь, я это не люблю!
«Для каждого, кто повстречался мне в тот вечер, “Петля” была разная. Порой даже кардинально разная»
Захмелевший фриц вероломно прервал наш разговор и без объявления войны начал делать Ване «ежа». Не знаю, есть ли у этого официальное название, но в моем дворе процесс почесывания чужого черепа кулаком называли именно так. В тот момент, когда «еж» был популярен в наших кругах, нам было лет по двенадцать. Да и фраза «Не трогай волосы» прилетела флешбэком примерно из той же поры. Интересная картина получается: сейчас передо мной фигачатся два почти сорокалетних мужика, а я почему-то вижу в них дворовых мальчишек.
Есть теория, что внутренний возраст музыканта навечно фиксируется на отметке, когда он начал давать концерты. Вот выпустил ты альбом в 21, поехал в тур – все, считай в криогенную камеру попал. Даже когда тебе будет 60, внутри ты навсегда останешься тем мелким с гитарой. Раньше подтверждением этой теории для меня был Игги Поп. Дедушка продолжает во всю куролесить и прыгать по сцене без майки похлеще многих рок-сопляков, хотя его фейс уже лет десять как напоминает чернослив, а обвисшие сиськи похожи на глаза грустной собаки. Но ему вообще плевать – недавно снова в зал прыгнул. Судя по всему, то же будущее ожидает и мужиков из «Петли». Так что Черепко зря переживал так по поводу возраста на первом альбоме. «Люк для выхода к юности» всегда у них внутри, и «гремящий в кустах барабан» отлично справляется со своей задачей.
Ваня наконец-то отбился от Ильи. Я пересказал ему свои мысли на этот счет. Он одобрительно закивал.
– Ну а ты как думал? Вот мне когда за тридцон перевалило – думаешь, я как-то поменялся? Да ни хрена! В голове мне все еще лет двадцать, не больше. Возраст ощущается разве что телом. Похмелье сильнее стало, например. И это – не начинай курить лучше. С годами это в такой пи*дец превращается. У меня сейчас по две пачки в день уходит.
Стоим на границе уже добрых два часа. «Слез лозы» остается все меньше, но делать все равно нечего. Заговорили о музыке. Я начал комплексовать. Каждая моя попытка чем-то удивить ребят обламывалась на корню.
Заговорим про каких-нибудь тверских гранжеров «Пионерлагерь Пыльная Радуга» – Ваня привозил их в Минск со своим концертным агентством. Заикнусь про ска-панк – Ваня достает зажигалку с логотипом Mighty Mighty Bosstones и заявляет, что был на их концерте, и вообще, это его самая любимая группа на свете. Я обиженно отворачиваюсь и пытаюсь заснуть.
«Есть теория, что внутренний возраст музыканта навечно фиксируется на отметке, когда он начал давать концерты»
Киев, или «Жарко, потно, больно»
Звонкий стук лежащих на полу пустых бутылок прервал мой сон. «Приехали, алкоголики! Выгружаемся», – скомандовал водитель Петя. Я схватил рюкзак, выскочил из буса и осмотрелся. Мы были в кромешной «никуде»: со всех сторон лес и крутые обрывы, и лишь редкие модники, пришедшие на проходящую где-то неподалеку ярмарку винила, выдавали центр Киева.
Так как я добровольно сдался пацанам в рабство на ближайшие несколько дней, мне предстояло быть их карманным Санчо Пансо: помогать носить инструменты, не мешаться под ногами, иногда рассказывать анекдоты и бегать за водкой. В принципе, такое положение дел меня более чем устраивало. Взяли – понесли!
– Наконец-то приехали! Рад вас видеть, мужики!
У входа в клуб нас уже ждали. Ну как «нас» – я и Петя точно ни при чем, а вот остальных обитателей бусика тепло и по-душевному поприветствовала толпа старых фанатов. Настолько старых, что в какой-то момент все в один голос стали вспоминать самый первый киевский гиг «Петли» «в каком-то подвале на сто человек». Один паренек, окунувшись в эти флешбэки, даже начал инстинктивно почесывать правую скулу. Говорит, по ней тогда нехило прилетело в слэме.
– Слушай, это был ад. Жарко, потно, больно – о*уенно! Пришли только самые трушные фанаты, потому что в тот момент в Украине о «Петле» почти никто не знал. Но те, кто знал, были лютые!
Мы с ребятами стали подниматься в клуб, а Илью все никак не отпускали поклонники, продолжая увлеченно болтать с ним обо всем и ни о чем одновременно. Барабанщик Леша ответил, что это вполне обычная практика:
– Из-за специфики наших песен люди часто видят в Черепко психолога и при встрече начинают вываливать на него свои проблемы. Он, бедный, и со своими-то справиться не может, а тут еще чужие. Ладно, пойдем в гримерку, он скоро подойдет.
Клуб, в котором вечером предстояло играть пацанам, вызвал у меня тотальный разрыв шаблона. Для меня было невероятно удивительно, что группа, способная не особо напрягаясь собрать в Минске полный Re:public, сейчас будет играть помещении, размером с чердак моей дачи. Причем и антураж у места был соответствующим, камерно-дачным: потолок в гримерке обшит каким-то матрасом, а функцию двери в туалет выполнял бережно прикрученный лист фанеры. Я все никак не мог отделаться от чувства, что сейчас сюда зайдет мой дед, повесит сушиться свои трусы на веревочку и нальет всем по стопке вишневой наливки. В принципе, так в итоге и произошло, только функцию деда выполнил Тимофей, а вместо наливки у нас была последняя бутылка наплаканного Лозой коньяка.
– На самом деле само наличие туалета в гримерке – это уже большое достижение. Мы в таких местах выступали, что в сравнении с ними у нас сегодня прям-таки шикарные апартаменты.
– Вань, а как так получается, что за пределами Минска вы все еще играете в таких вот залах на двести человек?
– А это, наверное, самое больше проклятье «Петли»: нас все знают, но на нас не ходят. На Last FM у нас больше миллиона прослушиваний, например, английские журналисты пишут, что мы типа настоящий «трушный постпанк», а на концерты вне Минска собираются человек 150-300. Возможно, это связано с особенностями нашей аудитории. Она у нас в большинстве своем – интроверты, предпочитающие прослушивание альбомов дома под пледом всяческим культурно-массовым мероприятиям.
Ровно на словах о том, что «Петлю» знают все, мне написала девушка Славы КПСС и попросила передать парням респект за песню «Всем доволен». Оказывается, они с Гнойным тоже немножечко фанаты. Так что тут Ваня даже не приврал для красивого словца.
– Кто-кто? Гнойный? О, ему тоже приветы!
«Я же не поэт – я актер. Но я чувствую, когда написал что-то хорошее»
Отбившийся от фанатов и слегка пьяненький Черепко заметно оживился. В нашей дачной гримерке царила атмосфера предконцертного кипеша. Тимофей натягивал на себя «концертные труселяндры», Ваня курил даже больше обычного, а последние стратегические запасы «Слез лозы» были отданы мне на хранение. Я не очень хорошо справлялся с этой задачей и активно подпивал остатки. Настолько активно, что в какой-то момент почувствовал себя достаточно крутым, чтобы заговорить с Черепко о текстах:
– Илья, Ваня мне тут говорил, что ты тексты переписываешь по десять раз. А не боишься в погоне за идеалом потерять первоначальную, живую эмоцию? Говорят, что «ТЭЦ» и тот же «Груз» вы вообще почти не правили, и получилось прямо в самый нерв.
– Да, у меня иногда на одну песню сразу по несколько вариантов текста выходит, и порой они даже совсем не пересекаются по задумке. Доходит до смешного: иногда на концертах или на репетициях начинаю не тот вариант петь. Но мне кажется, я все правильно делаю. Я же не поэт – я актер. Но я чувствую, когда написал что-то хорошее. А те варианты, поверь, ты бы не захотел услышать.
«В голове мне все еще лет двадцать, не больше»
– У меня, например, всегда был вопрос по поводу трека «Киберпанк». Мне кажется, там припев и куплеты как будто из разных песен вообще взяты. Может, я чего-то не вдупляю…
– Это потому что мы в «Киберпанке» слегка с аранжировкой налажали. И вообще, там изначально припев должен был целый хор орать – эта песня задумывалась как гимн рабов. Но получилось, что получилось. Хотя, по-моему, все равно прикольно вышло.
– Теперь понятнее. Слушай, на тему актерства, раз ты затронул уже – я никогда не был на твоих спектаклях, но хочу сходить. Скажи, чего мне ожидать? Кого ты обычно играешь?
– О, у меня разные роли бывают. Недавно вот буддиста-гомосексуалиста играл, прикинь?
– Ого. Впиши меня как-нибудь, пожалуйста, я обязан это видеть.
– Да без проблем вообще! Слушай, насчет статьи: я хочу, чтобы ты передал одну очень важную идею. Мы все разные, но мы почему-то все еще вместе. Ну ты же видел: мы пока ехали, уже сто раз поругаться и помириться успели. У Вани агентство концертное, Леша вообще детьми своими в фонде благотворительном занят – все при делах и все о своем. Но мы по-прежнему играем, и это вообще удивительно. В этом вся «Петля».
«Из-за специфики наших песен люди часто видят в Черепко психолога и при встрече начинают вываливать на него свои проблемы»
«Иллюзия» и «слэм-маманя»
Ребята пошли на сцену, а я стал наблюдать за ними через маленькое окно, выходящее из гримерки в зал. Изначально оно было создано, чтобы бесперебойно снабжать артистов бухлом прямо из бара, – все для людей, как говорится. Но у меня в бутылке оставалось еще немного юркиных слез, поэтому я использовал его исключительно как телевизор. По единственному каналу в прямом эфире показывали постепенно заполняющийся танцпол, все более и более уверенные постпанк-судороги фанатов, изредка мелькал кусочек бритой «Черепкушки». Примерно на третьем треке я все-таки не выдержал, хлопнул залпом остатки коньяка и выбежал наружу.
– Эту песню многие, к нашему удивлению, считают неофициальным гимном Беларуси. Что ж – в целом, мы совсем не против.
Пацаны заиграли «Иллюзию». По мне, неофициальным «петлевским» гимном Беларуси является «Груз» – подписал бы не глядя любую петицию на этот счет. Но в моем тогдашнем состоянии уже было не важно, под какие гимны плясать. От софитов слезились пьяные глаза, люди на танцполе беспорядочно прыгали, как блохи в банке. Тот факт, что нас, блох, было не так много, только сближал. Было ощущение, что залетных посетителей на чердачке сегодня нет – все свои и все врубаются. А значит, нет смысла как-то искусственно ограничивать «Нелепые танцы».
Один из самых удивительных персонажей вечера – женщина лет пятидесяти, которая весь концерт без намека на усталость раздавала огню, стоя прямо передо мной. За время выступления она успела добротно так отдавить мне ноги и пару раз смачно заехать по ребрам паленой сумочкой «Луи Виттон», но зла я на нее не держал. Наоборот, было какое-то духовное единение, передача опыта. Даже как-то неловко от нее отставать. Так у меня внезапно, в дополнение к гомельскому «братану по слэму», появилась еще и киевская «слэм-маманя». И поверьте – маманя жгла напалмом так, будто ей управлял школьник на японском дэнс-симуляторе. Но на самом деле нами всеми управляла «Иллюзия».
Не помню, каким хреном дошел до автобуса и заснул в позе эмбриона на переднем сидении. Не понимаю, как не помер от количества выпитого после концерта домашнего вина, принесенного кем-то из фанатов. Все это «Иллюзия». Доподлинно было известно только то, что завтра будет больно. Но пока я засыпал с блаженной улыбкой на жутко неудобном сидении, прижимая оттоптанные ноги к отбитым ребрам. А тем временем Петя уже вез нашу колесницу в Могилев.
Могилев, или «Мы где вообще? И кто?»
Если вы думаете, что тур – это одна большая и веселая пьянка на колесах, то у вас явно MTV головного мозга. В действительности, все выглядит куда прозаичнее. Конечно, определенный алкоугар и «ракинролл» в этом деле присутствуют, но в целом процесс гастролей можно описать так: «Нас закинули в стиральную машину с мусором и похмельем, нажали на отжим и не выпускали две недели».
Наши покатушки с «Петлей» длились всего-то три дня – даже не тур, а так, его демо-версия. Но к третьему городу я успел полностью осознать, что все эти веселые поп-панк-клипы и туровые дневнички, нарезанные из лучших моментов, – на*балово чистой воды.
Ранним утром наш бусик остановился на одной из улиц Могилева. Петя упал на руль и почти моментально уснул. Откуда-то с задних рядов раздалось тихое, разрезающее воздух «пи*дец». Более лаконично описать состояние обитателей автобуса было сложно. Я попытался поднять голову. Очень зря. Попробовал вернуться обратно в состояние «больно, но не хочется блевать», но дверца была уже закрыта.
«Жарко, потно, больно – о*уенно!»
– Мы… Где вообще? И… Куда сейчас?
– И кто мы?
Раздался тот же самый «голос-пи*дец» из конца салона.
– Мы сейчас едем на съемную квартиру. Помыться, побриться, опохмелиться и потом сразу в клуб, – слегка замучено прохрипел Ваня.
– Аминь…
Следующая пара часов была классическим похмельным «Уокин Дэдом» – описывать их подробно не имеет никакого смысла. Мы практически молча заселились в квартиру, очень уставшие, и лениво пытались доказать хозяйке, что ничего не разобьем и не украдем и утром нас здесь уже не будет. На автомате сгоняли в магазин за огненной водой и закусками. Ваня еще как-то успел взять пакетик «Вискаса» для дворового кота, которого приметил пару минут назад недалеко от дома. А говорят, что у постпанков души нет.
На квартире компания разделилась на две очереди: в душ и к рюмкам. Периодически состав очередей менялся. И только когда все пациенты отстояли обе из них, наступил момент великого блаженства. Чистые ментально и физически, мы впервые за три дня по-настоящему нашли с ребятами общий язык. Я внезапно взглянул на «Петлю» не как на любимую группу, а как на компанию пьяных друзей на вписке. И с удивлением заметил, что никакой разницы и не видно.
Даже этот специфический юморок, который, по признанию Ванька, является основой джентельменского набора в турах, был очень уж знакомым. Спектр обсуждаемых нами тем внезапно расширился. Вот мы пьем за умирающий, но пока не окончательно почивший беларусский рок:
– Ну а что тут сказать: есть Brutto и есть все остальные. Вот сколько наших групп сейчас могут собрать этот несчастный Re:Public? Мы да Nizkiz – и это совсем печально, конечно. А с областными городами все еще хуже. Видел афиши Вольского сегодня в городе? Собирает максимум 300 человек в регионах, а ведь это заслуженный дедушка, между прочим. Ладно, выпьем за то, что, беларусское музло хотя бы еще не окончательно еще загнулось – и на том спасибо!
Вот мы спорим с Черепко о книгах:
– Пелевин крутой, согласен. S.N.U.F.F. его – очень за*бись, если из последнего. Он, конечно, язвить много стал с возрастом, но это Пелевин – ему можно уже что угодно. А Сорокина ты читал? У-у-у, это не дело… Так, давайте выпьем за то, чтобы Саня прочитал Сорокина!
«Один из самых удивительных персонажей вечера – женщина лет пятидесяти, которая весь концерт без намека на усталость раздавала огню, стоя прямо передо мной»
А вот мы уже курим на балконе и обсуждаем, как анальный секс внезапно может спасти отношения. Но из этого монолога я, пожалуй, ничего палить не буду – так, сделаю пометку на полях, для личного пользования. Вот вам лучше слезоточивый спич Вани про любовь:
– Любовь – это когда ты просыпаешься с человеком, а у нее это классическое утреннее дыхание, а-ля «кошка сдохла, хвост облез». А тебе вообще плевать – ты хочешь ее поцеловать, и тебя ничего не волнует больше. Это нечто такое беззаветное, понимаешь. Когда тебе даже недостатки в человеке нравятся.
– «Я помню все твои трещинки, ага-ага», как говорится.
– Вот да! Выпьем, короче, за… за трещинки!
Еще через парочку таких тостов мы хватаемся за инструменты и выезжаем в клуб. Там, в гримерке могилевской «Кубы», обсудив недообсужденное и допив недопитое, в порыве пьяной сентиментальности устраиваем групповые обнимашки. Мужики торжественно объявили мне, что я нормальный пацан и надо было меня еще раньше хорошенько набухать. К этому моменту моя принцесса-стесняшка была окончательно задушена и затоптана в грязи, а за штурвал стал Йен Кертис. Он пришел за алкоголем и чтобы разбить мою голову в слэме. И с алкоголем ему, в принципе, уже можно было бы притормозить.
Парни пошли на саундчек, но один в гримерке я оставался совсем недолго. Почти сразу же в нее заглянул Рома Жигарев из Akute со своим другом и бутылкой рома. Приятный нежданчик – идем знакомиться.
– Рома, спасибо за счастливое детство! Под «Кроў бы вада» на свидания ходил в одиннадцатом классе – такая ностальгия!
– Ха-ха! Да не за что… Аж засмущал.
– Слышал ваш новый сингл – вы прям Depeche Mode беларусскими надумали стать?
– Ну не то чтобы прямо… Но электроники на новом альбоме будет явно побольше, если ты об этом.
«Если вы думаете, что тур – это одна большая и веселая пьянка на колесах, то у вас явно MTV головного мозга»
– Вы сегодня просто в гости пришли? Это вообще частая практика в беларусском роке – вписывать на свои концерты?
– Да, поддержать парней пришли. У нас довольно дружное комьюнити на самом деле, стараемся поддерживать друг друга по возможности. Сейчас еще могилевская флейва подтянется – Саша из Nizkiz придет. У него день рождения сегодня, кстати. Будешь бухать? У нас есть тут с собой чуток.
– Спрашиваешь!
Примерно через час в гримерке было уже не протолкнуться. «Петля» в полном составе вернулась с саундчека и жевала принесенную организаторами пиццу в компании своих многочисленных могилевских друзей. Пришел Саша Ильин из Nizkiz – все незамедлительно поздравили его с «вылуплением» и пригласили за стол, где проходили неотложные хмельные рок-совещания. Сегодня на повестке дня тема: «Михалок – говно или нет?». Решили, что все еще не говно, но есть некоторые нюансы.
«На квартире компания разделилась на две очереди: в душ и к рюмкам. Периодически состав очередей менялся»
Финальный аккорд, или Как уснуть посреди концерта и потерять группу
Когда вся эта толпа переместилась на танцпол, а «Петля» наконец залезла на сцену, настроение было «ракинрольнее» некуда. Так как третий день подряд мои ноги повторяли одни и те же физические упражнения, плюс «слэм-маманя» в прямом смысле слова оставила на них свой неизгладимый отпечаток, боль была невероятная. Но под «Груз» стоять на месте просто невозможно. К тому же гримаса «танцев через боль» отлично вписывалась в канву трека.
Мои новые могилевские друзья разрывали меня между танцполом и баром с дешевыми коктейлями на втором этаже. Для каждой порции горючего всякий раз приходилось преодолевать весьма немаленькую и не эргономичную деревянную лестницу, поэтому каждый раз на финише моего забега я буквально физически чувствовал, что заслужил это бухло. Тем временем даже мой внутренний Йен Кертис начал тотально о*уевать от таких подвигов и откровенно дал заднюю.
До конца сета остается буквально пять песен, я еле стою на ногах, но продолжаю дергаться в такт, чтобы не потерять тонус. Хотя какой там тонус уже, откровенно говоря. Больше похоже на ситуацию, когда тяжелораненому солдату не дают уснуть, чтобы он не умер.
В какой-то момент чувак, в примерно схожем с моим состоянием, решает, что прыгнуть в толпу со сцены высотой в полметра максимум – отличная идея. С криками «Не-не-не-не!», которые были полностью заглушены ревом гитар, все его знакомые направились под сцену, чтобы хоть как-то смягчить полет на голый кафель. К сожалению, я невольно оказался на пути этого пропитого метеорита. Не скажу, что принял весь удар на себя, но осколком меня точно зацепило. Причем прямо по тем же ребрам, куда вчера прилетело паленым «Луи Виттоном» мамани.
Табло скрючилось еще сильнее. «Сейчас отдышусь и пойду обратно!» – с этой наивной мыслью я нашел свободный столик радом с танцполом и… уснул прямо под огромной колонкой, откуда валил очередной трек. Похоже, сон по три с половиной часа и алкомарафоны – это навыки жизни рок-звезды, которые не возьмешь с наскока. Тут нужны серьезные тренировки, недели на такое точно не хватит.
Проснулся я в абсолютно пустом клубе. Свет включен, аппаратура собрана, уборщицы моют танцпол. Пару секунд офигеваю, бью себя по щекам и быстро, насколько позволяют больные ноги, бегу в гримерку на второй этаж. Там пусто – ни вещей, ни «Петли».
– А ваши музыканты ушли уже!
– А… Куда?
– Да черт их знает – я ж за ними не слежу!
Своими словами уборщица окончательно загнала меня в тупик. Я подумал: «Не, ну если они кинули меня в Могилеве – это забавно, и, в общем-то, поделом. Будет знать, как на концертах засыпать. Но могли бы хоть рюкзак оставить – там же кошелек! Как теперь домой добираться?»
Глубоко вдохнув и выдохнув трехдневным перегаром, я попытался сконцентрироваться и думать логически. «Так, нет – они не могли меня кинуть. Они же зайки. О, на первом этаже, рядом с клубом есть крафтовый бар. “Петля” не была бы “Петлей”, если бы не… Сейчас проверим!»
Вуаля – что и требовалось доказать! Я слишком хорошо знаю эту группу.
– Саня-я-я! Мы думали, что ты умер! Вот твой рюкзак. Все нормально?
– Фух… Да… Да, все нормально!
Кто-то протянул мне открытую бутылку «Короны экстра», и ровно в этот момент я понял, что хочу покататься с ребятами еще минимум недельку. Именно сейчас, когда процесс притирки почти завершен, должен начаться настоящий экшн.
– Петя, может, ну его, этот Минск? Есть же Брянск, Калуга, Липецк – давайте продолжать! Я вам такой гонзо-байопик напишу – похлеще «Ангелов Ада» Хантера Томпсона. Ну куда? Ну какой автобус? В смысле домой? Я, конечно, понимаю, работа там, все дела, но... Ай, ну вас! Старые вы! В смысле крутые, все нормуль, что бы я без вас делал – но где рок-н-ролл? А?
Пока я в полуобморочном состоянии разговаривал с кем-то в своей голове, наш снова полный, храпящий обертонами бусик уже несся на всех парах в направлении Минска.
Фото: palasatka
КОММЕНТАРИИ (4)
Отличный литературный стиль, чувак!
Никогда не думала, что напишу это, но
Это самый лучший материал, что я когда-либо видела на 34 маг.
Саша Лашкевич - вы крутой.
Очень ярко передана атмосфера и читается всё просто на одном дыхании.
Спасибо!
Этот материал можно было и полгода подождать, круто)
Просто лучшие. Спасибо автору за статью.
--------------
Ооочень жду Петлю в Могилеве снова (жутко стыдно за то, что в прошлый раз было очень мало народа).