Театр all inclusive: история постановки «Диагноз – любовь»
- 13.04.2018
- 5498
Стараниями беларусских активистов и активисток Минск становится все более инклюзивным – и это не только про образование, работу и быт. Понемногу инклюзия обустраивается и на сцене: например, в Минске уже пару лет существует семейный инклюзив-театр «i». А еще недавно в «Корпусе» другая команда презентовала спектакль «Диагноз – любовь», в котором приняли участие жители психоневрологического интерната. Мы встретились с теми, кто это замутил, и поговорили о том, как создать такой инклюзивный проект и кому это нужно.
Команда:
Ксения Голубович
Режиссер, с 2017 года работает волонтером в немецкой благотворительной организации Kanikuli e.V.
Людмила Францевна
Училась в беларусской консерватории при БССР, жила в Грузии.
«Мы познакомились, когда я увидела ее в очень стильном наряде на лестнице интерната. Я тогда решила сделать ей комплимент за красивый костюм и сказала, что она выглядит так, будто собирается в театр идти. А Людмила ответила: “Да, я и пела в театре раньше”. И с тех пор мы дружим», – говорит Ксения.
Инесса
Рисует, создает мягкие игрушки. Является постоянной участницей минских социальных мероприятий.
«Инесса – популярный житель интерната, ничего не проходит мимо нее», – улыбается Ксения
Руслан
Рисует, помогает шить игрушки, в интернат попал еще в детстве. Вдохновляется природой и фильмами. Любит слушать музыку и танцевать.
Как поставить «диагноз»
Как пришла эта идея – создать инклюзивный спектакль?
Ксения: Мне захотелось, чтобы люди увидели, какими интересными и талантливыми могут быть люди, которые являются недееспособными. На самом деле их статус скрывает очень много талантов и способностей. Люди с синдромом Дауна, например, вообще волшебники: они строят вокруг себя особенный мир, в котором могут придумывать себе и окружающим роли. И репетировать с ними очень интересно. К тому же спектакль в городе – это и творческий проект, и возможность социализации.
Слушай, ты достаточно смело решила сочетать старый шекспировский сюжет с современными реалиями.
Ксения: Беларусы не любят все табуированное, поэтому, наверное, мы и решили отталкиваться от самого простого сюжета (где жених и невеста не могут быть вместе. – 34mag). Сложные вопросы всегда проще доносить людям в простой и узнаваемой форме, а главное – искренне. И при том что у нас была основная база сюжета, все равно постоянно появлялось что-то новое. В основном то, что кому-то из труппы удавалось лучше. Например, если у двоих актеров из группы хорошо получалось вместе танцевать, хотя в сценарии этого не было, то мы ставили их вместе. Это мелочи, которые в итоге сформировали спектакль.
«Сложные вопросы всегда проще доносить людям в простой и узнаваемой форме, а главное – искренне»
Что насчет репетиций? Легко ли тебе было договариваться с интернатом?
Ксения: Начнем с того, что в интернате тоже есть зал для репетиций, но иногда он занят другими мероприятиями. И я бы не сказала, что сложно организовать репетицию. В том числе – выездную.
А если я новый для интерната человек?
Ксения: Человеку, который хочет организовать инклюзивный спектакль, но приходит в интернат в первый раз, к сожалению, ничего не могу посоветовать – ведь я работаю с этими ребятами уже не первый месяц. Когда меня посетила идея, я просто пришла и попросила пропуск для ребят, договорилась, что каждый понедельник мы будем ездить на репетиции. А если ты человек с улицы, то, конечно, в первую очередь администрация будет узнавать, кто ты и зачем тебе это. Интернату необходимо понять, что его жители будут в безопасности. Но договориться, я думаю, можно всегда.
«Музыка изначально была одним из важнейших элементов – без нее магии не получилось бы»
За 3-4 месяца до постановки «диагноза»
Как проходила подготовка к спектаклю?
Ксения: Сначала был сюжет, потом нашелся композитор Дмитрий Котешов. Музыка изначально была одним из важнейших элементов – без нее магии не получилось бы. Одну композицию мы даже записывали вместе с Дмитрием и вокалом Людмилы Францевны. Это был очень интересный опыт импровизации – результат удивил и композитора, и певицу. Отдельно я монтировала видеоряд для проекции.
Еще один важный момент в том, то что двое актеров – мои друзья: актер Дмитрий Козлов и модель Ульяна Дражина. Инклюзия – это взаимодействие, а не отделение одних людей от других. Подготовка шла достаточно долго: три или четыре месяца так точно. И это включая изготовление реквизита с нашей декораторкой и участницей спектакля Александрой Третьяковой, репетиции, читку. Александра вместе с ребятами создавала декорации для постановки. Это была ее идея – включить всех в процесс создания атмосферы. Вместе сделали основную декорацию: это была такая большая арка с цветами из папье-маше.
Что касается костюмов, то платья мы выбирали и покупали с актрисами вместе. Некоторые нам просто отдали. Например, моя знакомая передала нам свадебное платье – у нее раньше был салон проката. Однажды она позвонила и спросила: «Ксюша, а вам не нужны?» – и привезла целую кучу вечерних и свадебных платьев. И вот одно из них мы перешивали специально для Джульетты – Юли.
Инесса: А мне очень понравилось то, что мы докупали из костюмов. Юбки, кофта… Для меня было интереснее даже не выступать на сцене, а готовить спектакль.
Ксения: Чтобы все сочеталось по цвету и размеру, мы с девчонками ходили вместе в один торговый центр и примеряли все: им, конечно, понравилось, потому что вокруг было море красивой одежды. Да и Руслана очень порадовал новый костюм! У него был свой, который Руслан очень любил, но он ему не подходил. Или надоел. Хотя была мысль, что пара классных галстуков его исправит. В итоге Руслан заявил: «Нет, я без костюма выступать не буду». И мы в срочном порядке поехали искать его. Помогли нам в магазине «Калi ласка», подобрали очень стильный костюм и рубашку.
Как проходил отбор на роли?
Ксения: Сначала мы выбрали двух главных героев – жениха и невесту. Даже один раз поменяли пару. В нашем случае главным было не заставить их делать то, что кажется красивым, а найти для них взаимодействие по душе. Раскрыть то, что получается лучше. Но, конечно, очень многое они вообще выбрали и срежиссировали сами, одна из девочек постоянно меняла сценарий. Была сцена, где в конце она наливает в стаканы воду, Юля с Русланом чокаются и пьют. Этого не было ни на одной репетиции: она посмотрела на главных героев и прямо из графина тоже глотнула.
Не было страшно, что ребята могут что-то испортить?
Ксения: Нет. Когда меня спрашивали: «Ты не думаешь, что Любе что-нибудь стрельнет в голову на сцене?», то я отвечала, что надеюсь на это! Все, что делали ребята, только улучшало спектакль.
Жизнь во время любви
Почему для постановки выбрали именно «Корпус»?
Ксения: Потому что команда «Корпуса» позиционирует свое пространство как место, «которое любит тебя». Изначально я просто попросила их предоставить место для репетиции – хотелось, чтобы ребята выезжали в какое-то приятное место. Это ведь не только подготовка, но и просто удовольствие – видеть что-то, кроме интерната.
А тебе ведь пришлось быть не только режиссеркой, но и менеджеркой спектакля! Что для тебя было сложнее всего?
Ксения: Сложнее всего было осознать, что нужно делать все одновременно. Были и другие мелкие проблемы: в Минске оказалось сложно найти большое такси. Сколько ни заказывали – приезжали легковушки. Один раз двадцать минут ждали машину – и это при условиях минской зимы. Иногда я не могла понять, что происходит.
Было ли вам страшно играть свою роль?
Людмила: Лично я уже за всю свою жизнь предостаточно выходила на сцену. Я не только не боюсь – я просто обожаю быть на сцене. Там зритель меня понимает, воспринимает, для меня этот момент становится особенным. Когда-то мне сказали, что я золотая девочка, потому что совершенно забываю, что нахожусь на разных уровнях со зрителем. То есть я не отдаляюсь от зрителя, а гармонирую с ним.
Сложно ли привлечь людей посетить инклюзивный спектакль?
Ксения: Не могу точно сказать. Пиаром мы занимались вместе с «Корпусом». Многим знакомым рассылали приглашения лично, и здесь, наверное, сработало сарафанное радио. Люди друг другу столько рассказали, что все захотели прийти посмотреть. В итоге нам даже не хватило стульев, мы их доставляли, но многие все равно в конце стояли. Некоторых друзей актеров из интерната мы тоже привезли посмотреть.
«Инклюзия – это взаимодействие, а не отделение одних людей от других»
Что ты поняла для себя после этого опыта?
Ксения: Главное – не терять терпения. Со многими ситуациями я поначалу боролась, а потом приняла. Например, характер Руслана. Он много раз на меня обижался, извинялся и обижался снова. И все это происходило, когда мы убеждали его, что его собственный костюм подойдет для спектакля. Кроме того, иногда ребята воспринимают все очень буквально. Люба, одна из актрис, должна была выходить, «топать ногой» и прогонять Джульетту. Но она выходила на сцену и забывала топать, придумывала что-то новое. Тогда Юля ей и говорила: «Люба, ну топни ногой». Ей было важно соблюдать правила игры. Люба вздыхала, топала – и только тогда Юля уходила со сцены. Но эти моменты сделали спектакль искренним.
Как думаешь, есть ли возможность для популяризации инклюзивного спектакля? Или все должно быть лампово?
Ксения: Я считаю, что должно быть не лампово, а наоборот, масштабно. Больше людей должно знакомиться с темой инклюзии. Не такой, когда людей собирают отдельно, развлекают и увозят. Это не инклюзия, не контакт с обществом. Инклюзия – это когда общество взаимодействует и со своей частью, и с ребятами с особенностями.
Кстати, о взаимодействии зрителя и актера. Была ли у зрителей возможность пообщаться с актерами?
Ксения: С актерами можно было пообщаться во время аfterparty. Ульяна крутила пластинки с хорошей музыкой, все могли потанцевать. Свадьба на сцене заканчивалась реальными танцами, где все зрители становились участниками. Это тоже была продуманная часть сценария мероприятия. А после поклона были долгие аплодисменты, и один из актеров взял микрофон и решил спеть. Все стали петь по очереди. А петь они могут бесконечно.
Фото – Виолетта Савчиц, Настасья Булахова