Академия музыки Вовы Потапенко

Расписание уроков

 – Сколько уже существует школа Ableton в Минске? 

– Благодаря Саше Нерву, Толику DJ Tea и DJshop (который тогда назывался iDJ) я начал работать в школе, которую ребята сделали при магазине. Но потом они поняли, что это довольно сложный процесс, и предложили мне самому ею заниматься. Преподаю я с 2014 года, моя школа работает с 2015-го. Она переезжала из одного места в другое, сейчас находится в уютной студии в «Корпусе».

 – Какие сейчас есть курсы в школе? 

– Сразу был только мой. После возникла необходимость в дополнительных базах: аранжировке, композиции, музыкальном мышлении. Я им тоже, разумеется, уделяю внимание, но есть люди, которые могут это плотно разобрать. Мы поговорили с моим хорошим другом Лешей Ворсобой (лидером Port Mone и Warsoba. – 34mag) и решили, что он может давать такой курс. Он очень глубоко находится в музыке и оттуда не вылазит. Его курс предлагает понять, где находится музыкальная и композиционная глубина. Люди, которые умеют уже что-то делать в музыке, на его курсе погружаются на совершенно другой уровень.

«Все наше образование, на мой взгляд, немного старое, без внутренней свежести»

Есть курс по битмейкингу, который преподает Дима Awlnight. На него могут приходить даже начинающие и делать свои биты. Курсы Ворсобы и Димы предлагают разные точки, с которых можно занырнуть в музыку.

Я веду стандартный курс Ableton. На него могут приходить люди без музыкальной базы, но я бы не назвал его курсом для начинающих. Ко мне приходят люди, которые долго делают музыку, и тоже комфортно себя чувствуют.

Мой курс и Лешин длится три месяца, по битмейкингу – два месяца.

 – Что изменилось в школе за эти годы? 

– Сам формат работы остается тем же. Я не горю желанием набирать по 5-7 педагогов, которые будут работать, потому что надо работать. Я работаю с людьми, которым я доверяю. Что касается моего курса, то он как был, так и остался: я набираю по 3-4 группы, не больше. Изнутри курс, конечно, меняется, потому что я сам меняюсь. Мне кажется, что те люди, которые ходили ко мне четыре года назад, попав сейчас, чувствовали бы себя комфортнее. У курса та же основа, но я научился подбирать слова, благодаря которым люди гораздо быстрее меня понимают.
 
Я собираюсь переходить на онлайн-образование. Хочу расширить аудиторию своей школы. У меня был случай, когда я отправлял демо в Лондон и рассказывал ребятам, что я преподаватель, учу делать музыку. Владелец лейбла сразу попросил: «Слушай, у меня тут трек есть, не могу свести, нужно как-то разобраться». Уже есть понимание и структура онлайн-курса. Возможно, в этом году успею все снять.

 – Как это будет выглядеть? 

– Я по-любому буду покупать платформу, куда все загружать. Там будет проверка домашних заданий, обратная связь, ограниченное время на выполнение и первые бесплатные занятия. Чувствую, что и мне это нужно, и людям будет полезно.

 – Как твоя школа соотносится с официальным образованием? Думал ли ты встроить ее в тот же Университет культуры? 

– Есть даже молодые люди, у которых остается советское мышление или скорее постсоветское. Мышление, которое построено на постоянном недоверии к чему-то. А есть люди, которые открыты и могут быть свободными. Я бы начинал с этого.

Все наше образование, на мой взгляд, немного старое, без внутренней свежести. Я не вижу даже точек соприкосновения. Это два разных вида понимания происходящих событий. Даже если я пойду к ним, предложу и что-то сделаю, я не почувствую себя комфортно. Ровно как и они не знают, скорее всего, что я существую. Я согласен на такие условия. Пусть так и будет.

Школа, школа, я скучаю

 – Многие ли твои ученики продолжают заниматься музыкой? 

– Этот вопрос больше не про музыку, а про психологию. Музыка – это, в общем-то, труд, который требует времени и бодрого расположения духа. Если человек весь день работает, а вечером приходит делать музыку, то через несколько месяцев его это сильно начинает раздражать. Очень сильно. Я это вижу по курсам. Так устроена музыка: она требует много внимания. Когда люди с этим сталкиваются, это становится большой проблемой. Чтобы совмещать два фронта, нужно иметь сильную волю. Причем один фронт тебе не приносит денег и забирает много сил – это сложный психологический момент. Некоторых людей просто не хватает, потому что у них дети, еще какая-то ответственность перевешивает. И человек понимает, что он может все воспринимать только как хобби: поделать музыку как выпить вина. Но даже и это хорошо.

Есть ребята, у которых что-то получается. Например, Андрей Гаран, трек которого вошел в подборку, будет в апреле выступать с группой The/Das в «Корпусе» – одними из моих любимых немецких музыкантов. У Андрея большой талант, но нет, как он говорит, усидчивости, поэтому он пришел ко мне по второму кругу, чтобы просто писать треки. Он понимает, что курсы придают ему мотивации.

«Попробуй послушать в темноте. Не сиди параллельно "ВКонтактике", не кушай, отнесись уважительно к музыке»

Руся из Shuma – тоже одна из моих учениц. Или недавняя выпускница – Полина Республика. Она пример человека, который осознал, что можно делать вот так. Возможно, она понимала, но у нее не было нужной информации. Теперь она прям дышит музыкой. Был концерт «Девушки поют», на котором выступили все четыре моих ученицы. Аня Жданова, например, быстро записала альбом, прямо на занятия приносила треки. Я думаю, что у нее все будет хорошо, если она спокойнее ко всему будет относиться. К этому пришла Наташа Mustelide в свое время, когда она полностью успокоилась и для нее все дороги открылись. Все через это проходят.

Есть еще другие ребята, но я не буду их называть, чтобы они не чувствовали, что я на них давлю.

Как слушать музыку?

 – Видишь ли ты какие-то сдвиги в минской музыкальной сцене? 

– Я бы не хотел говорить на эту тему, можешь так прямо и написать. Есть общее определенное настроение у людей, которое само себя и формирует. Для того чтобы из него выбраться, нужны большие силы. Я вижу, что у нас происходит, но комментировать не буду. Если говорить про ночную культуру, то я из нее как-то выпал.

 – По идее, клубов открывается все больше, и тусовки должны разделяться… 

– Клубы открываются, но там играет, на мой взгляд, то же самое. Я даже имею в виду не диджеев, а музыкальную начинку происходящего. Она общая. Можно сказать, что есть техно-история. Можно сказать, что есть хип-хоп-история, довольно грубая. Мне нравится, например, инструментальный хип-хоп, а его нет. Но это, конечно, моя проблема.

 – Что тебя интересует в музыке как меломана? 

– Я перестал делить музыку по направлениям. Я обращаю внимание на творческую и энергетическую составляющие, на какие-то образы, которые закладывают музыканты. Самое простое – добро/зло, белое/черное. То есть ты слышишь – и тебе становится светлее или темнее, но красок этих, разумеется, гораздо больше. Я больше чувствую картины, которые происходят внутри. Так уж вышло, что в инструментальном хип-хопе больше интересных, спокойных и теплых красок. Бывает, с холодком, но не леденящие сосульки, которые на тебя сыплются. Некоторая музыка порождает только агрессивную историю, и люди это впитывают в себя, потому что кто-то заложил в трек. Музыка, конечно, сильно влияет. Я это осознал и понимаю, что именно хочу слушать. Не по критерию «нравится/не нравится», а «близкое/не близкое». Всегда, конечно, классика для меня номер один: Григ, Равель.

 – Какой ты можешь дать совет, чтобы понять мир классики? 

– Возможно, мне повезло, потому что первая музыка, которую я осознанно слушал, была Вивальди, «Времена года. Зима. 2 часть». Потом я подрос, и мне начали нравится более пространственные вещи. Например, Равель. Я начал понимать вещи, которые раньше проходили сквозь меня. Как нет смысла читать Чехова в 15 лет: когда тебе 30, ты сам в этом находишься, по-другому видишь людей и бац – читаешь про себя.

Попробуй послушать в темноте. Не сиди параллельно «ВКонтактике», не кушай, отнесись уважительно к музыке. Послушай десятиминутную композицию от начала до конца. Ты по-другому будешь воспринимать, я уверяю. Ни на что не будешь отвлекаться. Это большая проблема, кстати. Я очень уважительно отношусь к музыке: когда я слушаю новый альбом, я сажусь и слушаю, ни о чем другом не думаю.

Вовин Myph

 – Расскажи про готовящийся альбом. 

– У меня есть проект Lipski, в котором я пишу танцевальный хаус, в год выпускаю по пластинке. Сейчас договорились с московским чуваком Димой Гайди выпустить на его лейбле Minor Notes Recordings трек или два на виниле. Этот проект утратил для меня такую актуальность, которую имел 2-3 года назад. Мне нравится делать такую музыку, но я понял, что есть вещи поважнее.

В своем втором проекте, который называется Myph, я пою. Пою довольно странно, потому что не умею. Но мне нравится, как получается. И те музыканты, которым я показывал, говорят, что все хорошо. Там музыка о взаимоотношениях людей, о моих переживаниях, связанных с отношениями, которые уже в прошлом. Творчество порождает твое состояние, только в музыке. Когда ты это слушаешь, ты сам себя гоняешь в петле, оно приходит к тебе назад – из этого порой тяжело выбраться. У меня произошел такой переломный период. Альбом делится на мои переживания и на мои постпереживания. Сейчас у меня семь треков, но я хочу восемь. Это целиком сольный проект, здесь только я.

По звучанию это электронная музыка с ломаным битом. Не знаю, кого поставить в пример. Я нашел свой звук – и это одна из самых величайших штук, которую должен сделать каждый творческий человек: найти свои цвета, свой язык. Когда ты вспоминаешь Ван Гога, ты сразу видишь его мазки и стилистику. Айвазовского – тоже. Пластинка выйдет, я думаю, к лету.

Фото: Таня Капитонова