Привет со дна. Как я сходил на «Песню года – 2020»

«Леша, хочешь сходить на “Песню года”?» – сообщение, которое сперва удивило. А что это такое? А, «Песня года», которая на ОНТ. Это еще проводится? Конечно, надо идти: когда еще можно так угореть и заглянуть в мир зазеркалья? В редакционном чате задание сформулировали как «надо сходить и написать репортаж из загробного мира».

Уже в день ивента в голове появилась и другая мысль: а что, если там все не так уж и плохо, а мы все немного забронзовели и обнаглели в своем интернет-мирке? Поэтому ко Дворцу спорта я подходил с интересом и чувством легкой интриги.

Первое удивление ожидало уже там. Начало было заявлено на 16:30, а за 20 минут до него у Дворца выстроилась внушительная очередь. Примерно как у Re:Public, когда туда приехал очередной герой новой школы. Но пока мне нужно чуть дальше – на служебный вход, чтобы забрать билет у Ани Новицкой, менеджерки Леры Яскевич: они и позвали на этот праздник (не)жизни.

Там же встречаю Петю Клюева, с которым мы проведем вместе следующие четыре часа: сперва на фуд-корте «Галереи» за обсуждением всего подряд (по ощущениям это лучшее интервью года, которое ты никогда не прочитаешь), а потом и на балконе Дворца спорта за просмотром «Песни года».

В итоге мы чуть опоздали к началу действа, пропустили вступительную речь ведущих и выступление Инны Афанасьевой, зато зацепили последние нотки перфоманса «Тяни толкай» (да, эта группа еще существует) и увидели группу Las Vegas, которых наградили по итогам зрительского голосования.

Тут у меня в голове возник вопрос: это что за зрители такие? Для ответа было достаточно посмотреть по сторонам. Основная часть аудитории – примерно половина зала – женщины предпенсионного возраста, для которых, кажется, такие ивенты – обязательная часть ежегодной рутины. Внуки ходят на FSP, бабушки – на «Песню года». И это, кстати, абсолютно нормально. Следующая по распространенности категория – мужчины лет 40 с женами, которые наверняка слушают в машине радио «Юнистар», вот они как раз и могли участвовать в том самом зрительском голосовании.

«Онлайн-феномен Солодухи как раз отлично объясняет, что не так с большинством его коллег»

Еще один срез публики – это молодые мамы, которые привели сюда своих совсем юных (от детского сада до 1-2 класса школы) детей. Потому что для них здесь было выступление хедлайнера (или «главной эстрадной звезды», что уместнее в контексте мероприятия), о котором чуть ниже.

И если вынести детей за скобки, то я в свои 27 наверняка был одним из самых молодых зрителей в зале.

Примерно 30 минут в зале хватило, чтобы понять: никакого доброго текста с посылом «а знаете, это вполне достойное мероприятие для своей аудитории» не выйдет. На сцене происходил абсолютный ад.

Ведущие уверенно шли по сценарию, хорошо подыгрывали друг другу и не сбивались на экспромт. Проблема в том, что авторы сценария премии написали абсолютно отвратительный текст. Нафталиновые штампы, отвратительные шутки (90% которых встречалось гробовой тишиной), дикие описания музыкантов, выписанные из худших «совковых» музагиток – от всего этого становилось очень грустно. А когда Евгений Булка пародировал рэп-частушки, невольно вспоминалось гениальное появление Бакея, Какоры и Кипы в программе «Пин_Код».

Только если пацаны там знатно угорели по постиронии, тут все было так стерильно, что… здесь у меня закончились цензурные слова, повторять про нафталин не хочется, поэтому давайте прямо: это все ужасный п****ц, которого не заслуживает даже самая мелочная и злая учительница химии из вашей школы.

Большинство артистов выступало под «плюс» – тут как раз ничего удивительного и стыдного нет, Агутин у Дудя как-то доступно все объяснил: выстроить звук сложно, за ним пусть ходят на сольные концерты.

Проблема в том, что сольный концерт Искуи Абалян не нужен, кажется, вообще никому, пусть она и пела под приятный синтпоп. Вот еще пара имен, которые ты точно знаешь в формате «ну это какие-то представители беларусской эстрады, никогда не слышал(-а) ни одной их песни, правда»: Галина Шишкова, Саша Немо, Алена Ланская.

«Все эти выступления сидящий рядом Клюев ловко описал как “советская драматургия”»

Все эти выступления сидящий рядом Клюев ловко описал как «советская драматургия» – и да, это все очень напоминало архивную запись «Песни года БССР», которую благодаря современным технологиям вдруг транслировали в 3D.

Верх абсурда наступил на выступлении Галины Шишковой. Ей для перфоманса на сцену выкатили диван, на котором расположилась танцевальная поддержка. И это лучше просто один раз увидеть – вот, пересмотрел еще раз, опять нервно рассмеялся.

Приятные удивления все-таки были. Это и выступление артиста Uzari – вроде и банальный радио-поп, но человек как минимум хорошо поет (живьем), как максимум – отлично выступает. Сюда же – выходы на сцену NaviBand (это все еще самая добрая музыка в Беларуси) и Nizkiz, впечатление от которых не подпортил и летающий по всему Дворцу спорта звук. И девушка Lima Osta, о которой впредь стоит писать на «Першаке», а не смотреть во Дворце спорта.

Впечатлила и Лера Яскевич: и выступлением, и реакцией на него зала. В «сторис» она всю неделю что-то репетировала на рояле, как оказалось, готовилась спеть «Прощай. Прости» на «Песне года», а потом перебить ведущих, готовящихся ее проводить, и дополнить все кавером на «Шантаж» Коржа. Не знаю, войдет ли это в эфир на ОНТ (что-то подсказывает: нет), но «Песня года» в Беларуси без Макса Коржа – это в самом деле какой-то оксюморон.

Хедлайнером выступал Тима Белорусских. И лучшее, что я видел в этом году, – это 6-летняя девочка, которая так искренне скакала, подпевала каждому слову и кричала «Тимаааааа», что я не никогда не смогу написать ни одного негативного слова в адрес Тимофея.

Глядя на сет-лист, я, конечно, ждал Солодуху, который выступал перед Тимой. Потому что «угореть» (осознанно) и «постирония» (кажется, не очень) – это как раз про моего любимого мем-мэтра. И он не подвел. Потому что Александр въехал в зал на коне. Никаких кавычек: Солодуха реально появился под сценой на лошади, вручил супруге-имениннице цветы, после чего исполнил свою новую (на мой вкус, отвратительную) песню. Но ощущение, что я наконец-то соприкоснулся с великим, почему-то не покидало.

Онлайн-феномен Солодухи как раз отлично объясняет, что не так и с большинством его коллег, и с такими мероприятиями в целом. Окей, вы не хотите смотреть по сторонам и осознать, что формат «эстрадная песня из восьмидесятых» умер еще в начале этого века. Все справедливо, вы – люди другой эпохи, где не было ни соцсетей, ни интернета как такового. Я вполне допускаю, что вам даже нравятся все эти поросшие мхом музыкальные номера и пошлые стихи. Как и стразы из платьев (а не наоборот).

Но музыкант, отказывающийся от развития, – это мертвый музыкант. Премия, единственная причина существования которой – это необходимость ее наличия в эфирной сетке, – это мертвая премия. Индустрия, которая мимикрирует жизнь и делает вид, что Инна Афанасьева – певица года, – это мертвая индустрия.

«Привет со дна, мне не понравилось»

А музыкальная индустрия в Беларуси – живая. Молодая и зеленая, она только встает на ноги. Просто в ней нет места организаторам «Песни года» – жизни нет как раз в них. Как нет и понимания современной музыки, иронии и открытости к новому.

Справедливый вопрос: разве можно ожидать другого от «Песни года»? Скорее всего, нет. Но мне уже давно не нравится подход: «Ой, ну там всегда так, чего злиться». Нельзя не злиться. Не нужно молчать. Минск меняется к лучшему – это здорово. Пусть иногда проигрывают даже лучшие инициативы, как было со «Сном Гоголя».

За последние 10 лет у нас сложилась отличная сцена, где достаточно героев. Взять хоть группу «ЛСП», участник которой мужественно провел со мной 4 часа на «Песне года», хоть «Петлю пристрастия», которые уместны на «Вечернем Урганте», но явно неформат для «Песни года» на ОНТ, где несколько лет назад пустили в эфир концерт Коржа в «Арене».

Видимо, важно проговорить: появление на «Песне года» Леры Яскевич, Lima Osta или Тимы Белорусских – не зашквар. Это классный шаг, чтобы открыть себя новой аудитории. Не той, которая побежит давать тебе цифры стриминга или просмотры на YouTube. А той, которая удивится: «Ого, вот это молодежь дает».

Но «Песня года» в ее нынешнем виде – это зуд, зазеркалье и зашквар, похожий на смотр краеведческого музея, организаторы и идеологи которого уже давно не руководители, а восковые экспонаты этого предприятия.

Привет со дна, мне не понравилось. Возвращаюсь сюда, в уютный интернет-мирок. Я все еще не «заслуженный музыкальный автор» Беларуси. И теперь стать им – мой главный страх.