Как устроена «Медиазона»?

 

 

 

 Как «Медиазона» выбрала свою нишу? 

  С небольшим составом нельзя претендовать на большую общественно-политическую повестку, поэтому сразу было решено сосредоточиться на узкой теме – теме судов.

  Российская власть использует уголовное преследование как способ решить любую проблему. Это устоявшийся «стиль». Простой пример: Алексей Навальный набирает популярность – появляется два уголовных дела против него.

  Модель стала распространяться не только на оппозицию, но и на любых «неугодных». Каждый седьмой мэр в России сегодня находится под уголовным преследованием. Проходят суды над силовиками, деятелями искусства, предпринимателями. Из актуального – серия обысков по автосалонам «Рольф», владелец которой помогал в организации митингов на Болотной еще в 2011 году.

  По факту, работая с темой судов, «Медиазона» пишет о реальной общественно-политической жизни страны.

 

 

 Как выбирались форматы? 

  Классический судебный репортаж уже не актуален. Все самое интересное из суда журналисты и активисты тут же транслируют в твиттер, и спустя три часа читать репортаж уже никому не нужно – все всё обсудили. Поэтому еще до запуска проекта решено было вести текстовые онлайн-трансляции с судов.

  Онлайны позволили «Медиазоне» очень быстро войти в топ-15 цитируемых СМИ России. На нее ссылаются самые авторитетные издания страны.

  Проблема онлайнов лишь в том, что не все заседания по-настоящему интересны. Так, на процессе против Алексея Навального по делу «Ив Роше» прокурор на протяжении нескольких часов оглашал номера счет-фактур. И наоборот, на процессе против бывшего министра экономического развития РФ Алексея Улюкаева была зачитана запись его беседы с главой «Роснефти» Игорем Сечиным, которая взорвала интернет.

  Изначально было решено отказаться от колонок и других жанров, которые предполагают выражение мнения. Предполагается, что читатель сам сделает выводы из материалов уголовных дел и информации о том, как идут судебные процессы. «Наша формула: всё примерно ясно».

  Комментарии в целом излишни. Например, когда учителя собирали школьников и проводили с ними беседы перед выборами, «Медиазона» просто выложила в сеть 10-15 записей с диктофонов учащихся без всяких комментариев. «Это разговор 1970 года с 2010-м. Здесь и так все понятно».

  Другой важный жанр – монолог. Никому не интересны реплики журналиста, поэтому все, что можно превратить в монолог, в него превращается. Самые популярные монологи – о том, как устроены силовые ведомства изнутри.

  Никаких кликбейтов в новостях. Читатель должен из зага вынести всю информацию. «В выборе между кликабельностью и репутацией мы выбрали репутацию. Наша позиция – не раздражать».

 

 

 Откуда берётся информация? 

  Первый источник – звонки из мест заключения. «Благодаря» коррупции обо всем, что происходит в тюрьмах и СИЗО, можно узнать из звонков.

  Второй источник – адвокаты, у которых есть доступ в тюрьму. Они могут предоставить какие-то документы.

  Третий источник – общественно-наблюдательные комиссии (ОНК), там, где они не «подментованы» (это примерно ¼ по стране). Например, о пытках в громком деле «Сети» стало известно именно благодаря ОНК.

  «Медиазона» не создает контент со слов родственников или адвокатов. «Мы не верим словам, мы верим написанному на бумаге».

  Источники-инсайдеры не используются вообще. С ними в России могут качественно работать разве что медиа вроде Bloomberg и Reuters, которые по старинке следуют правилу двух источников и могут подтверждать статью по месяцу или более.

  Комментарии ведомств не запрашиваются. Да и по сути, то, что написано в документе, – это и есть позиция ведомства.

  Якобы «инсайдерские» телеграм-каналы «Медиазона» не использует. Редакция уверена, что это пропаганда, а реальных сотрудников в таких источниках – минимум. «Эти каналы созданы, чтобы создавать видимость инсайдов. Рынок телеграм-каналов контролируется администрацией президента и силовыми структурами. Нет там инсайдов, а если что-то появляется, то это исключение, которое подтверждает правило».

 

 

 Как удалось добиться успеха на краудфандинге? 

  Чтобы медиа могло выживать и расширяться, ему нужно привлекать деньги от читателей. Классика монетизации для медиа – это Paywall. Однако здесь вопрос о Paywall даже не стоял: это было невозможно из-за тематики. «Вообще люди, которые готовы платить за то, чтобы под “замочком” почитать о “пыточках”, вызывают вопросы». Вариант накраудфандить единовременным сбором также не подходил: он хорош для критической ситуации (например, когда нужно выплатить огромный штраф).

  «Медиазона» поставила перед собой такую задачу: собирать краудфандингом на постоянных платежах читателей 500 тысяч российских рублей (около € 7000) в месяц.

  Краудфандинг запустили в декабре 2017-го. В первый день кампания была анонсировала в авторитетном издании «Ведомости». В первую неделю около 25 опинион-мейкеров ежедневно выкладывали ролики с призывом подписаться на «Медиазону». На второй неделе был выпущен мерч под лозунгом «Будет хуже». Мерч был намеренно дорогим, однако основная его задача была не зарабатывание денег, а привлечение внимания к кампании.

  Итого: уже к новому, 2018-му году «Медиазона» вышла на 500 тысяч ежемесячных платежей. Сейчас ее поддерживают 3125 подписчиков. Ежемесячный сбор – более 1 200 000 рублей (около € 16700). Такая сумма позволит медиа выжить на одном лишь краудфандинге в критической ситуации.

  Как достичь успеха на краудфандинге? Главный совет главреда: «Нужно начинать с хорошей репутации». 

 

 

 Какова редакционная политика «Медиазоны»? 

  «Медиазона» не вступает в конфликты в социальных сетях и не выступает моральным камертоном. Каждый журналист может выступать за что-то сам по себе, но не от всей редакции. «Медиазона» – это медиа. «Тебе будет тяжело написать объективный материал, если ты занимаешься активизмом. Это сказывается на качестве».

  «Медиазона» сохраняет нейтральность, даже если травят ее издателя. Всего один случай стал исключением: это дело Ивана Голунова. Ситуация, с точки зрения редакции, была исключительной, поскольку, во-первых, раньше так обращаться с журналистами ведущих СМИ было не принято, а во-вторых, Голунову грозило до 20 лет лишения свободы – фактически это как заказ на убийство. «Медиазона» поддержала Голунова, но не собирается заниматься активизмом далее.

  «Медиазона» не травит коллег. Даже когда «Коммерсант» скопипастил полный текст показаний из суда над Улюкаевым, «медиазоновцы» не стали раздувать большой конфликт.

  Существует внутренний гайд о том, как писать материалы. В нем нет особых стоп-слов. Однако «Медиазона» не станет, например, перепечатывать пресс-релиз СК с формулировкой «ликвидированы». Потому что по факту это «убиты».

  Главная головная боль редакции – переписывание «ментояза».

  Писать «Беларусь» или «Белоруссия» – каждый журналист «Медиазоны» решает для себя сам. Позиция редакции: оба написания допустимы, а наполнять высказывания политическими смыслами здесь не собираются.

  Информация никогда не удаляется с сайта просто так. О любой неточности (ну, кроме опечаток) читателя непременно оповестят.

  Чтобы избежать выгорания, редакция не работает на 100%. Новостники трудятся четыре дня в неделю. Ни из кого не выжимают все соки. А дедлайн здесь не такой уж и провал.

Фото: www.yuga.ru