Дмитрий Човган и его новые Paragraph'ы
- 07.08.2020
- 7635
На Кальварийской, 5, в Минске появилась свежая вывеска «Paragraph Coffee»: в столицу заходит сеть кофеен, которую знают-любят в Бресте и области. Мы встретились с одним из ее основателей, 41-летним Дмитрием Човганом, чтобы спросить о новых кофейнях, а также о том, как вести бизнес в стрессовые времена, и о том, почему с этим никак не завязать.
Дмитрий Човган и Константин Демидович запустили Paragraph в 2014 году. Первая кофейня открылась на тусовочной Советской улице. Позже появились новые локации, сеть вышла в Пинск и Кобрин. Летом Paragraph появился в брестском «спальнике». И вот-вот он случится в Минске: на станциях метро «Фрунзенская» и «Площадь Победы» (и кое-где еще). Все привыкли, что столица идет в регионы, но чтобы наоборот? 34mag зафиксировал дерзкую смену вектора.
Как пережили пандемию
– С чего для вас началась пандемия?
– В течение десяти дней мы потеряли около 80% оборота. Срочно собрали команду и начали думать, что можем сделать. Прежде всего поставили такую цель: мы не должны уволить ни одного человека. Все наши действия были подчинены этой цели, и к своей радости могу сказать, что ни одного человека мы не уволили.
– Но зарплаты урезать пришлось?
– Мы урезали часы работы и, следовательно, зарплату. Часы урезали по двум причинам. Первая – объективная: я не видел общепитов, которые живут с хорошей финансовой подушкой. Вторая причина – забота о безопасности: чтобы снизить риск заражения сотрудников, мы сделали так, чтобы в смену на одном месте находился один человек. Исключение сделали для одной кофейни, где достаточно большой поток людей, – там иногда выходили двое.
– Какие-то новые форматы пробовали?
– Доставка в нашей сфере не работает: никто не будет ждать эспрессо полчаса, когда он умирает через минуту. Что касается маркетинговых вещей, то в сфере общепита сознательный бизнесмен столкнулся с конфликтом двух «заповедей»: с одной стороны, ты понимаешь, что бизнес тонет и его нужно спасать, с другой – ты не можешь привлекать больше людей туда, где они, возможно, заразятся. Поэтому Paragraph просто работал в штатном режиме.
«Минск – очень интересный город с точки зрения бизнеса, но к нему надо подготовиться»
– Как повели себя арендодатели?
– Все пошли навстречу. Кто-то больше, кто-то меньше. С кем-то легко было договориться, с кем-то сложнее. Но все они пошли на уступки, и мы очень благодарны им за это.
– Когда почувствовали, что все возвращается на круги своя?
– Положительные тенденции пришлись на начало июля. Я не уверен, что причина в спаде заболеваемости. Думаю, люди просто устали морально. Но слава Богу, что усталость совпала с каким-то снижением, иначе мы бы увидели новый пик. Сейчас все стабилизируется.
«Если клиент не прав, мне хватит смелости сказать ему об этом»
Экспансия в центр
– И в этой непростой ситуации вы все же заходите в Минск.
– Мы давно ведем ремонт. Если бы не COVID, то, возможно, уже открылись бы. Почти все готово.
– Ранее в интервью вы говорили, что это too much.
– Мы изначально планировали открыть 50 кофеен по республике. Вопрос лишь в том, когда. Естественно, Минск – очень интересный город с точки зрения бизнеса, но к нему надо подготовиться. Поэтому первые после Бреста кофейни мы открывали в Кобрине и Пинске – это ближайшие от Бреста города с адекватным количеством людей и современной публикой. Теперь, когда все процессы работы с другими городами отлажены и мы знаем, как реагировать на какие-то сбои, мы выходим в столицу.
– Чем будете цеплять минского кофемана?
– На этот вопрос быстрее ответят минчане, которые бывали в Paragraph. Мне очень приятно, когда пишут: «если едешь в Брест, то Paragraph – must visit».
Paragraph интересен в первую очередь атмосферой. Для нас очень важно, чтобы это было не просто место, где можно залиться порцией кофеина. Пусть люди пришли на три часа, пусть они взяли один кофе, пусть даже не взяли – не проблема. У нас был дедушка, который года полтора-два ходил каждый день просто посидеть в интернете с телефона, и он ни слова упрека не услышал – до тех пор, пока не обматерил наших гостей. Тогда я подошел к нему лично и попросил больше не приходить. Это называется «уволить клиента».
– Часто приходится «увольнять клиента»?
– Нет. Но я не приверженец идеи «клиент всегда прав». Если клиент не прав, мне хватит смелости сказать ему об этом. Кстати, слово «клиент» мы в своем обиходе не используем. Только «гость».
– В чем принципиальная разница?
– Разница в том, что к вам домой клиенты не приходят, а гости приходят. И когда бариста обслуживает человека, он его должен обслуживать так, как будто тот пришел к нему домой. Я не встречал людей, которые хамили бы гостям у себя дома.
– Многие хотят стать «третьим местом», а у Paragraph получилось. Почему?
– Ангел прячется в мелочах. Например, в «третьем месте» розетка для зарядки телефона никогда не будет под потолком [в кофейне, где мы беседуем, розетка как раз в такой «досягаемости». – прим. 34mag]. Мы вообще стараемся, чтобы каждый столик, если это возможно, был оснащен розетками. В одну кофейню даже закупили USB-розетки, но в дальнейшем от этой идеи отказались, потому что такая розетка нормального заряда не дает.
Другой пример: разговариваю по телефону с товарищем, он как раз заходит ко мне в кофейню, заказывает кофе на вынос, и вдруг на выходе стаканчик падает у него из рук. Я говорю: «Подойди к бариста и дай ей трубочку». Но еще до того, как он дошел до барной зоны и передал телефон, бариста уже набрала ему стаканчик такого же кофе. Вот такие вещи и делают из кофейни «третье место» – место, где тебя понимают и где никто не посмотрит на тебя косо, если ты пролил кофе.
«Думаю, минчане оценят наши десерты»
– Но это кажется не слишком бизнесовым: приходит человек, к нему приходят друзья, они три часа сидят с одним кофе, кто-то проливает кофе и получает новый.
– Не проблема. Потом этот человек придет и скажет: «Хочу провести у вас свадьбу». Это же высший комплимент – свадьба в кофейне, безалкогольном месте, где нет обедов. А у нас так бывало.
– Как давно началась работа над тем, чтобы открыться в Минске?
– Год назад. Все началось с места. Нам предложили площадку на Кальварийской. Мы приезжали, смотрели, спорили. Несмотря на то что я Минск знаю очень хорошо, я все же не до конца чувствую здешние улицы. Если в Бресте вы мне назовете место, я сразу скажу, будет там кофейня или нет. В Минске приходится советоваться с молодежью, учитывать фактор близости метро, университетов. Но в Минске нам уже легче, потому что нас чуть-чуть знают.
– А локация на Победы откуда взялась?
– Я ехал мимо, увидел объявление, позвонил. В начале июня мы подписались и начали ремонт. Есть еще одно место, но пока о нем не скажу, потому что договор еще не подписан [пока статья шла «в печать», договор подписали: локация – на Карла Маркса. – прим. 34mag].
– В минских кофейнях останется что-то от брестского «Параграфа»?
– Душа! Будет интересный дизайн от брестского дизайнера Игоря Конючко, который работал над всеми нашими кофейнями. Будет интересная мебель и светильники, в выборе которых я принимал самое непосредственное участие.
Кофе – наш стандартный. Думаю, минчане оценят десерты. У нас свой кондитерский цех, где мы делаем десерты из того, что любой человек может найти в магазине, то есть все максимально натурально, без консервантов. Из-за этого очень маленькие сроки годности, но раз мы хотим, чтобы наш десерт был таким, мы должны на это пойти. Специально приобрели микроавтобус с холодильной установкой, чтобы возить десерты в Минск. Они всегда будут свежими. Плюс у нас будет возможность заказывать торты.
О личных достижениях
– Есть ощущение, что вы успешный человек?
– Если бы меня спросили об этом до 2012 года, когда я владел швейной фирмой, где работали сто человек, я бы точно сказал: да, я успешен. Но в 2012-м из-за кризиса и своих ошибок я потерял бизнес и последствия банкротства разгребаю до сих пор. Сейчас не могу сказать, что я успешен, а может быть, и не хочу так сказать. В Библии написано: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать.
– Какое достижение в жизни считаете наибольшим?
– Однозначно семья. Это достижение вопреки моему характеру – изначально я не был хорошим семьянином, но мы с супругой прошли долгий путь строительства такой семьи, какую хотим.
– Свежий пост в Facebook – о поездке с дочерью в Европу. Где были?
– Ездил по работе. Дочь живет в Варшаве, предложил поехать вместе. Я не очень много времени провожу дома. Поэтому стараюсь максимально брать с собой детей – на рыбалку, на гандбольные матчи, в поездки. Даже если они просто спят в машине – уже приятно.
«Это же высший комплимент – свадьба в кофейне, безалкогольном месте, где нет обедов»
– Старшим бизнес-жилка передалась?
– Дочка окончила SGH в Варшаве по менеджменту, и, похоже, ей это безумно нравится. Когда мы ехали в машине и общались, она сделала ряд предложений, как усовершенствовать работу в нашем офисе. Сын работает у нас в кофейне как бариста. Мне бы хотелось, чтобы однажды он унаследовал мой бизнес, но это его выбор и он должен принять решение сам.
Я видел много людей, которые выбрали профессию под родительским давлением. Приходит девочка на собеседование, говорит, что закончила юридический техникум, поняла, что это не ее, и хочет быть бариста. Спрашиваешь ее, хочет ли она в университет. «Да, поступаю на юриста». – «Но почему? Это же не твое». – «Ну надо же продолжать...» Это трагедия современного поколения.
– Мне казалось, это больше про поколение за тридцать.
– Нет-нет, поверьте. У нас не так, как на Западе, где с раннего возраста детям помогают определиться. Если кто-то там работает токарем, то он, скорее всего, мечтал быть токарем. И мне кажется, общий ключ к счастью человека лежит в двух вещах: это семья и соответствие своему призванию. Третье для меня – вера, но это уже мое личное, субъективное.
«У нас есть очень талантливые люди, которые могут сильно повлиять даже на мировую кофейную индустрию»
О честолюбии
– Вы не честолюбивый человек?
– Думаю, каждый человек честолюбив. Вопрос в том, нравится ему это или нет. Я считаю, что честолюбие мешает развиваться. Недовольство самим собой – вот двигатель для развития. Это не такое недовольство, когда ты просто ноешь «я ни фига не достиг в этой жизни», а такое, когда ты недоволен – и исправляешь то, чем недоволен.
– В 2019 году вы организовали себе челлендж с похудением. Сбросили более 50 килограмм – очень круто. Об этом писали разные СМИ. Почему вы вообще решили вывести эту историю в медийное поле?
– Я не планировал, но человек, который разрабатывал мне диету, делал это бесплатно, и я пообещал попиарить это дело. Потом появился спортзал, который предоставил мне бесплатного тренера и бесплатный вход.
– В общем, вы халявщик?
– Я халявщик, 100%. Мне это ни стоило буквально ничего. Потом мы с женой посчитали, и, оказывается, здоровое питание дешевле, чем нездоровое.
– Худеющий начальник – злой начальник?
– Нет. Желание похудеть был абсолютно естественным, и я постарался получить кайф от этого. Всегда с восхищением смотрел на дедушку, который в 70 лет прыгнул с парашютом. Я хочу быть таким дедушкой, а для этого нужно что-то кардинально решать, а не сидеть на таблетках в 40 лет.
– У нас почему-то рестораторы часто становятся настолько медийными, что у них просят комментарий по любому поводу.
– Кажется, у меня есть объяснение: ресторанный бизнес – это очень непростой бизнес, и он связан не столько с цифрами, сколько с людьми, а люди, которые способны руководить таким бизнесом, – они как минимум разносторонне развиты, они мониторят современную жизнь. С ними всегда интересно поговорить.
– Ресторатор-мэр – хорошая идея?
– Неплохая. Но я все меньше думаю про значение личности. Руководить сегодня городом, областью, страной лучше всего может тот, кто может собрать команду. Но вообще если Шварценеггер стал губернатором Калифорнии, то почему ресторатор не может стать мэром Минска?
– Или Зеленский – президентом Украины.
– Пока слишком мало времени прошло, но мне очень хочется, чтобы «проект Зеленский» закончился положительно, прежде всего потому, что я на 50% украинец. Мой отец родом из Ивано-Франковска.
– По части кофейной культуры мы все еще отстаем от Украины?
– Да. Но если брать страны вокруг, то мы уверенный середнячок с большим потенциалом. У нас есть очень талантливые люди, которые могут сильно повлиять даже на мировую кофейную индустрию. Беларуси не хватает бизнес-климата. Когда бизнес станет более свободным, то он привлечет больше творческих людей, которые смогут развиться и составить хорошую конкуренцию.
– Никогда не было желания уйти во что-то менее рискованное?
– Мне нравится бизнес. И я очень люблю влиять на общество, пусть даже на небольшую локацию вокруг себя.
– Следующий мэр Бреста?
– Нет, точно не государственные органы.
В 2008 году у меня была очень интересная поездка в Китай. Меня потрясал размах всего, что там происходит, и один из профессоров пояснил: китайцы мыслят глобально, а действуют локально. То есть мечтают о чем-то большом, но делают то, что им под силу. Так одна семья строит два метра Китайской стены, а в итоге получается сооружение почти на 10 тысяч километров.
Я понимаю, что я не большой человек. У меня есть, образно говоря, 3000 знакомых. 500 из них меня уважают, на 100 я могу влиять. Всё, я буду делать это.
– Идея с ассоциацией рестораторов – утопия?
– Призыв Вадима Прокопьева – это дружба против, такая дружба всегда происходит легче, чем просто дружба. В рамках краткосрочной перспективы Ассоциация – это ассоциация ради ассоциации, но ее однозначно нужно делать и в нее однозначно нужно вступать. У нее большой потенциал в рамках долгосрочной перспективы.
Что такое быть бизнесменом
– Нет ощущения, что беларусы в целом воспитаны в духе «не высовывайся, ты сам ничего не можешь»?
– Уверен, что не каждый человек может стать бизнесменом. Но есть 5% людей, которые будут заниматься бизнесом всегда и везде. Они занимались бизнесом в Советском Союзе (и сидели за это), они будут заниматься бизнесом в Северной Корее, и – тем более – они будут заниматься бизнесом в Беларуси. Это их призвание – по-другому они не могут. Когда Ингвара Кампрада, основателя IKEA, спросили, почему он не занимается элитной мебелью, ведь у него так классно получается продавать дешевую, он ответил: «Я к этому не призван». Круто – делать то, к чему призван.
– Три черты бизнеса, к которому вы призваны.
– Красота. Много людей. Этика.
– Что такое этичный бизнес?
– Сознательный. Некоторые говорят: «Мы не платим налоги, потому что не доверяем государству, средства пойдут куда-то не туда». Но это не твое дело. Твоя ответственность – платить налоги, а куда они пойдут – это уже ответственность людей, которые их распределяют. Мысли глобально, действуй локально.
«Главное качество бизнесмена – способность “рисковать своей шкурой”»
– Как человек, ведущий бизнес в стране рискованного бизнеса, дайте совет: как не бояться?
– Читал исследование о том, что бизнесмен всегда испытывает страх перед началом нового проекта. И чем более опытный бизнесмен, тем больше страха он испытывает. Страх есть всегда, но страх не должен быть поводом для остановки. Главное качество бизнесмена – способность «рисковать своей шкурой» (я недавно перечитывал Нассима Талеба). Это когда идешь, делаешь, теряешь, банкротишься, у тебя рождается новая идея, ты начинаешь ее раскручивать, возможно, опять теряешь, а возможно, чего-то достигаешь.
– Выходит, смысл в адреналине?
– В Евангелии сказано: где деньги ваши – там и сердце ваше. Здесь в обратную сторону: когда вы безумно влюблены в какую-то идею, когда вы готовы поставить на кон все, то, скорее всего, вы разовьете эту идею так, что она выстрелит. Бизнесмены – сумасшедшие люди, которые верят в то, чего не существует. Как строитель смотрит на котлован и видит дом, так бизнесмен смотрит на идею и представляет, как она масштабируется, как люди идут на работу и приносят зарплату. Это очень круто.
Фото: 34mag.net