Все, баста! Как прошел последний «Рок за Бобров» на «Боровой»?

«А что, если фестиваль “Рок за Бобров” на самом деле организован не пивным брендом, а каким-нибудь Гринписом, и все вырученные с него бабки идут на строительство плотин для наших хвостатых братьев? Это бы объяснило и название, и то, как они уже третий год затягивают к себе ЗОЖника-Михалка…» – почему-то именно такие мысли лезли в мою разогретую пивом и разбитую в слэме голову, пока «Боровую» накрывал голос ангела, поющего про убийства и 90-х.

Еще я думал о том, как же скоротечен и изменчив мир вокруг: после двух подряд сетов любимчиков «Нашего радио» («25\17» и «Порнофильмов») уже начинало казаться, что я нахожусь на маленьком филиале «Нашествия». Только, хвала богам, без танков и прочего милитаристического онанизма. Прошло буквально минут сорок – и вот уже под сценой вместо серьезно настроенных дядек в косухах в такт песням Монеточки машут ручками безобидные хипстеры, будто бы только что соскочившие со своих электросамокатов.

Было слегка не понятно, как эти миры в принципе могут сосуществовать. Оказалось, что вполне мирно: вглядевшись в толпу, можно было заметить, что многие «трушные рокеры» не ушли после своего отделения и довольно удачно ассимилировались. Огромный бритый мужик в мерче «25\17», наизусть поющий «Каждый раз», – само умиление. Хотелось подойти и засунуть ему за ухо ромашку.

«Ребята, вас тут так много, вы такие дружные – давайте представим, что мы все с вами на митинге и все вместе покричим “Бе-ла-русь”!»     

Это был туториал по постиронии от Лизы Гырдымовой. Вообще нахождение Монеточки в лайнапе фестиваля «Рок за Бобров» особых вопросов не вызывает. В этой хрупкой девочке больше панка, чем даже в некоторых рокерах, выступавших до нее. В рамках стебного конферанса между песнями Лиза выпалила: «Следующая моя песенка будет для вас не очень актуальна. Дело в том, что в моей стране достаточно быть каким-то блогером, просто что-то написать в "живом журнале", и тебя могут легко посадить в тюрьму». Многие уже успели обидеться, но лично мне кажется, что это просто недопонимание. К тому же никто из обиженных почему-то не упомянул, что помимо этого Монеточка пыталась говорить на беларусском, а Витя Исаев с гордостью сравнивал их маленький ансамбль с «Песнярами».

Тем временем к выходу на сцену уже готовились Лагутенко и компания. Как же повезло его невесте – да чтоб я так выглядел в 50!

Прямо у сцены я случайно заметил одну интересную парочку. Парень с девушкой выглядели очень счастливыми, но, кажется, они были единственными в округе, кто даже не пытался пританцовывать в такт «Владивостоку 2000». Все стало на свои места, когда девчонка вдруг повернулась к своему спутнику и стала что-то ему объяснять на языке жестов. Так вот почему они так близко стоят к сабвуферу!

В Европе и Америке таким ребятам, конечно, попроще. По крайней мере на больших фестивалях вроде Lollapalooza или Coachella (и заодно на Atlas Weekend в Киеве) уже не первый год работают сурдопереводчики. И может, конечно, немного странно наблюдать, как на огромном экране рядом с Эминемом бедная тетечка машет руками, как ниндзя, судорожно пытаясь поспеть за тем самым куплетом «Rap God», но прямо сейчас я вижу живой пример людей, которым это необходимо. Впрочем, ругать наших организаторов в этом плане не стоит: на «Бобрах» уже давно приняли за правило организовывать удобные места для людей на коляска – и на том спасибо. С ростом фестиваля, надеюсь, появятся и новые возможности.

Мое растроганное сердечко требовало новых приключений и еще немножко пивка. И то, и другое можно было найти в пресс-зоне, если на запястье имеется заветный браслетик «пресса». Боже, я люблю свою работу!

Первым, кого я встретил в бэкстэйдже, был Юрий Дудь. По пресс-центру Юра ходил уверенно и вальяжно, как МакГрегор по октагону, как лев по своей саванне, как… короче, странно, что на страничке слова «уверенность» в «Википедии» до сих пор не стоит фото Дудя.

Стоит отметить, что, будучи слегка нарциссистичным на вид, на деле Юра без проблем фотографировался со всеми желающими, не чурался смол-тока с фанатами и перманентно излучал дружелюбие. Мне тоже хотелось у него кое-что спросить, но так получилось, что Дудь сам ответил на мой вопрос, ловко прошмыгнув в гримерку Михалка.

А потом еще и во всеуслышание подтвердил мои догадки со сцены: да, интервью с главным «Ляписом» более чем вероятно. Вероятно, возможность уговорить Сергея Владимировича была для Юры чуть ли не большим мотиватором, чем немаленький гонорар.

Пересеклись с Бакеем. Влад, по его словам, сам слегка офигел, увидев прямо на входе огромный хэштег «#Бунтарь» рядом с семиметровым изображением той самой машины из его клипа.

– Кстати, а как так получилось, что почти сразу после гимна пива ты написал песню для «Боржоми»?

– Это называется похмелье, братан.

Ну все, теперь с чувством выполненного долга и гордостью за беларусский стритвер можно отправляться слушать «Ляпис-98». Лично для меня именно их сет был главным гвоздем вечера – до этого момента попасть на выступления маэстро Михалка никак не получалось, и я ощущал небольшой трепет. Сейчас передо мной будет плясать и петь мое детство – хоть бы все прошло хорошо.

Танцпол был максимально разношерстный. Веселые качки в майках Brutto стояли в обнимку с айтишниками в рубашках и пуловерах – видимо, на фест последние пригнали прямо из офисов. Забавно, что и поклонники «Гирь», и те, кто приехал послушать «Ты кинула», были пьяны и счастливы примерно одинаково еще даже до выхода их любимого оркестра. Ну а когда заиграли трубы – все, церберы сорвались с цепи. Пробраться к слэму на этот раз мне не удалось, но, возможно, это даже к лучшему. Разбить лицо дважды за день было бы уже чересчур.

Михалок с первой песни развеял все опасения – он в полном порядке! Его пляски были настолько безумны, что в какой-то момент стало интересно, а не скрывают ли черные очки дяди Сережи зрачки размером с блин от штанги. На эту же идею наталкивали и фирменные михалковские речи, мудрено сплетенные из греческой мифологии и гоп-жаргона. Вообще подобные монологи – это отдельный вид искусства. История про выступление 1989 года перед авторитетами автозаводского района в ресторане «Радуга» должна быть занесена в учебники истории отдельным параграфом. В какой-то момент Сергей Владимирович так разгорячился, что засунул в штаны микрофон и заявил, что Михалок только что спел причинным местом и именно так должны выглядеть заголовки всех завтрашних газет. А к концу выступления на джинсовке Ляписа проступило огромное пятно от пота в форме сердечка.

На Басту сил уже откровенно не оставалось, но, превозмогая боль в коленях, мы решили по приколу дождаться хотя бы «Медлячка». Но когда господин Вакуленко вышел – все приколы остались за бортом. Я слышал, что лайв-бэнд у Василия Михалыча просто отменный, но чтобы настолько. Старый как мир и рэповый до мозга костей «Урбан» в живой аранжировке звучал мощно и по-стадионному, а из «Моей игры» Баста вообще умудрился сделать свой собственный «Zombie».

Под самый занавес я почувствовал себя в каком-то аляповатом народном скетч-шоу, вроде «Шесть кадров»: куда ни глянь – везде наткнешься на в край отбитую, но эпическую зарисовку о романтической жизни спальных районов.  Вот омоновцы, забив на инструкции, слегка пританцовывают под «Медлячок». А вон пьяные мужики со слезами на глазах обнимаются и орут друг другу в лица: «Когда ты со мно-о-ой – это самый чистый ка-а-айф». На утро прочитал в твиттере, что на другом конце сцены кто-то даже умудрился подраться под «Сансару». Чисто в прикол, от переизбытка нахлынувших чувств.

После окончания концерта примерно пара тысяч человек еще около получаса ждала Басту на бис. Танцпол постепенно пустел, оголяя свою обсыпанную пивными банками плоть, погасали прожекторы, но эти отчаянные никак не унимались. Их громкое «Вася-Вася» можно было услышать даже на выходе с территории аэродрома, который принимал фестиваль в последний раз. Уж не знаю, куда надумали переезжать организаторы, но в этом году тесновато было даже тут, среди огромных пустырей, и, судя по всему, в следующем году людей будет только больше. «Наверное, это и называется народной любовью», – подумал я, в последний раз отхлебнув пивка из зеленой баночки. Увидимся через год, «Бобры».

Фото: Валерий Лебедев