Кто такой Алексей, почему винишко-тяны перестали ходить в уггах и какими дебильными кличками называют друг друга участники группы «Пасош» – честно и без обиняков выяснили у российских представителей «новой гитарной волны» во время их последнего приезда в Минск.
Ссанина
– А-лек-сей! Ааа-лек-сеееей! Алешка!
Так мама моего хорошего друга звала его домой кушать. Леха послушно забирал мяч и убегал, чем расстраивал весь двор. А еще так солист группы «Пасош» Петар Мартич настраивает свой микрофон перед концертом. Клянусь, это самый психоделический саундчек, который я видел. А я видел саундчек Бакея.
– Так, пацаны, тут из Russia Today написали, они хотят про нас сюжет снять. Говорю сразу: я категорически против!
– Это почему?
– Потому что Russia Today – это пропагандистская ссанина. А мы, сука, панки!
– Аргумент… Так, не мешай! Кхе. Ааа-лек-сееей!
«Пасош» – одни из самых ярких представителей «новой гитарной волны». Любимцы журналов FurFur и «Афиша», которые буквально каждый свой материал о ребятах начинают с фразы «надежда русского панка». Тяжелый и грузный ярлык, но парни говорят, что не обращают на него внимания. Главное ведь совсем не это.
Под их музыку надо пить, трахаться и кататься на скейте. Желательно одновременно. Группа «Пасош» – это не про самокопания и поиски всяческих смыслов. Это про то, как про*бывать молодость для того, чтобы потом было что вспомнить и было что забыть. Это когда «каждый раз – самый важный раз», и нехер его тратить на снобские попытки философствовать. Натягивай джинсы и кеды, покупай дешевое вино и иди творить глупости. Набивай шишки, собирай камни, но будь практиком, а не теоретиком. Это неряшливо и наивно, это в лоб и с башкой набекрень, это когда на фоне можно услышать цыкающий метроном. Но это по-настоящему, и поэтому они так популярны.
Самый важный раз
Мы сидим в прокуренной гримерке клуба «Брюгге». Минут десять назад Петар перестал звать Алешку, Кирилл – дергать гитарные струны, а Гриша – стучать в бочку. Все трое в очко пьяные, как они будут играть концерт – непонятно, но их это вообще не парит. Полупустая бутылка полусухого продолжает ходить по рукам. Скоро ее снова наполнит Петар Мартич, отойдя в дальний угол гримерки, но это уже совсем другая история. Сейчас мы поговорим с участниками одной из самых важных, популярных и нестыдных DIY панк-групп СНГ на данный момент. Ну или хотя бы попытаемся поговорить: бутылка белого полусухого продолжает ходить по рукам.
– Здорово, чуваки! А кто такой «Алексей»? Это реальный персонаж?
Гриша: Алексей – это реальный персонаж, живущий в выдуманном городе Усть-Чилим. И он…
Петар: На самом деле, просто в слове «Алексей» три слога, как и в большинстве слов в наших песнях, поэтому его очень удобно использовать на саундчеках.
Кирилл: «Ни-ког-да», «На-всег-да», «А-лек-сей» – короче, ты понял, как мы пишем песни. У нас все строго по ГОСТу!
– Ваша новая пластинка называется «Каждый раз – самый важный раз». Вы имели в виду что-то конкретное?
Петар: Дело в том, что нашу компанию всегда подталкивала мысль о том, что «если не сейчас, то никогда».
Кирилл: Притом, что это неправда.
Петар: Да, это совершенно не так. Времени на самом деле полно. Но в этом мышлении есть какая-то романтика. Каждый раз – самый важный раз, потому что всегда есть ощущение, что ты что-то пропустишь, если не выйдешь сегодня из дома, не пойдешь на эту тусовку, не… Так, у меня девушка есть, я не могу такое сказать!
Гриша: Но все поняли!
– В одном из недавних интервью вы сказали, что новый альбом станет главной работой в вашей карьере. Все получилось?
Петар: Говорить пока трудно: альбом вышел недавно, мы его еще не откатали, поэтому эмоции очень субъективные. Но я могу точно сказать, что процесс написания и записи песен в этот раз был очень проницательным и я чувствовал себя очень вдохновленным. Это был, наверное, самый приятный музыкальный процесс из всех, что у нас были.
– Вы говорили, что все ваши три пластинки концептуально связаны. Как бы вы сами кратко описали эту концепцию?
Петар: Если совсем кратко, то первый альбом – «Все о*уенно!», второй альбом – «А что, если все не так о*уенно?», третий – «Может быть, не все о*уенно, но это нормально».
«Сейчас самые главные панк-группы России – это «Ленинград» и «Порнофильмы». Куда уж нам!»
– Вам не надоело нести на себе ярлык «вечно молодых и пьяных панков»? Насколько он вообще соответствует действительности?
Петар: Несаатвецтвует! (очень пьяным голосом) Мы достаточно грустные, рефлексирующие и ностальгически настроенные парни...
Кирилл: …которые пытаются сделать вид, что им насрать, чтобы всем понравиться.
Петар: Да, но мы пытаемся шутить и стебаться.
– А ваша аудитория этот стеб выкупает?
Петар: К сожалению, не всегда.
Кирилл: Это самая большая проблема в отношениях с аудиторией. Ты пишешь песню и думаешь, что всем все понятно, но это может быть не так.
Петар: Я тут на днях узнал, что Гриша, с которым мы играем в одной группе, не понимает, о чем половина наших песен.
Гриша: Но… Это не так.
Петар: Вот. Это грустный момент. Когда ты пишешь, ты думаешь, что раз очевидно тебе – очевидно всем, а потом оказывается, что ни*уя подобного. Поэтому порой приходится прямо разжевывать. Не хочется, но приходится.
Винишко в уггах
– Кстати, существует стереотип, что львиную долю слушателей таких групп, как «Пасош», «Буерак» и «Пошлая Молли», составляют «винишко-телки». Вы как к этому относитесь?
Гриша: Если зайти в паблики «Винишко-тян» в VK, то вы, к счастью, не найдете ни одного упоминания о группе «Пасош». А я лично заходил и проверял, мне было интересно.
Петар: Кстати, хотелось бы спросить у людей, которые когда-нибудь будут это читать, почему все решили, что появилась какая-то новая субкультура? И чем эти «винишко-тян» отличаются от барышень, которые года три назад ходили в уггах, пили кофе из «Старбакс» и стреляли тонкие сигареты?
«Немного непонятно, чем та же винишко-тян отличается от техно-кобры или какой-нибудь трэп-дивы?»
Кирилл: Кофе из «Старбакс» поменялось на вино в пакетах…
Петар: Да, и все! Мне кажется, что есть просто некий сегмент среди подростков, который раз в пять лет изменяет свое название, ориентируясь на какие-то актуальные маркеры, но суть при этом остается прежней.
– Да, наверное, просто меняется вывеска…
Петар: Еще немного непонятно, чем та же винишко-тян отличается от техно-кобры или какой-нибудь трэп-дивы. Если сходить в Москве, например, на какой-нибудь ультрамодный рейв, потом на рэп-концерт и на гиг гитарной группы новой волны, вы увидите, что как минимум 50% аудитории совпадают.
Педикюр-панк
– Гриша, ты заканчивал музыкальную школу по классу фортепиано, а Петар – по классу аккордеона. Фоно на вашем новом альбоме уже зазвучало, когда ждать появления аккордеона?
Гриша: Кстати на фортепиано играл Петар, прикинь. На самом деле я уже давно уговариваю Петю, что, когда мы будем давать какие-нибудь акустические концерты, он обязан играть на аккордеоне, Кирилл на гитаре, а я на какой-нибудь классной перкуссии, и это будет лучшее шоу!
Петар: Надеюсь, что этого никогда не произойдет!
Гриша: Ты всегда так говоришь, а потом все происходит, Петь!
– Насчет акустического концерта, кстати, никогда серьезно не задумывались?
Петар: Мы серьезно думаем об этом уже на протяжении полугода. Слушай, а задай какой-нибудь вопрос Давиду, он видел больше чернухи, чем Звягинцев!
В разговор врывается тур-менеджер ребят Давид. В сутенерской шубе и темных очках он похож на человека, который видел некоторое дерьмо в своей прошлой жизни и не хочет к нему возвращаться.
«Если совсем кратко, то первый альбом – “Все о*уенно!”, второй альбом – “А что, если все не так о*уенно?”, третий – “Может быть, не все о*уенно, но это нормально”»
– Что самое жесткое творили эти дебилы на твоих глазах?
Давид: Боюсь, если я сейчас распишу все как есть, их посадят, а меня уволят.
Кирилл: Давай! Мы закроем ушки. Слушай, если этот человек когда-нибудь напишет свою автобиографию, то нам троим придется подать на политическое убежище в какую-нибудь страну, и я не шучу.
– Это ли не панк? Кстати, все эти многочисленные «надежды панк-сцены» и прочие ярлыки на вас никогда не давили?
Гриша: Блин, ну сам понимаешь... Сейчас самые главные панк-группы России – это «Ленинград» и «Порнофильмы». Куда уж нам! Мне кажется, русский панк утратил всякую надежду.
Петар: На самом деле мы не панки. Мы такие педикюр-панки, педанты, эстеты. И вообще первый вопрос, который мы задаем, приезжая в новый город, это: «А где здесь можно сделать массаж?» Я даже не помню, когда в последний раз «доширак» ел.
Кирилл: На самом деле мне кажется, что в массаже даже больше трушности, чем в условном челлендже «Разнеси гостиничный номер». Мы перестали нажираться каждый концерт, например.
Петар: Ой, вот тут не перегибай! Если ты после концерта идешь в отель разговаривать с девушкой по телефону, это не значит, что у нас нет личной жизни, Кирилл!
Кирилл: Какая у тебя личная жизнь? Выпить две бутылки вина и вырубиться?
Петар: Уууу!
– Чуваки, вы бы не хотели снять полноценный бэкстейдж тура?
Петар: Да, с нами сейчас ездил на гастроли человек, который занимался именно этим. Не знаю, что у него получится, но скоро мы все увидим.
Бабун, Штакор и Еврей
– В своем паблике вы активно форсите хэштег «#двахачаимайклсера». Есть ли лично у вас какие-нибудь дебильные клички в группе?
Кирилл: Да-а, твою мать!
Петар: Да-а-а!
Гриша: Наконец-то кто-то задал этот вопрос! Поскольку у Пети сербские корни, то погоняла у нас очень странные, я предупреждаю! Начнем с того, что каждый из нас по отдельности Чвирло. Петя лично – Штакор («крыса» с сербского. – ред.)!
Кирилл: Гриша – Еврей. Сам догадайся почему. А Давид у нас Абхаз, но, по-моему, только я его так называю.
Давид: За что, Бабун, ты и получаешь от меня абхазских чапалахов.
– Так, я, кажется, открыл портал в Нарнию…
Давид: Чувак, ты даже не понимаешь, на что ты нарвался, серьезно. У нас в туре начинается такая степень аутизма, что мы, например, постоянно придумываем, кто бы кем был из сериалов и мультиков и так далее. Самый свежий наш пример – это сегодняшнее «Кто из нас какой банк?». Петар, очевидно, «Банк Тинькофф»: за агрессивную промо-компанию себя. Кирилл – «Банк Югра» или «Почта-Банк». Это тоже легко аргументировать: у него никогда нет денег. Я – «Банк-Открытие». Потому что разорился на прошлой неделе. А Гриша – это «ЮниКредит». Потому что европейские корни.
Кирилл: Вообще, Давид – это офшоры. Когда мы что-то покупаем в туре, весь кешбэк уходит менеджеру.
Давид: О да, я рублю с них феерические две тысячи рублей в месяц, которые спускаю на лекарства и моральное лечение.
Правила DIY
– Кирилл как-то говорил в интервью, что вы самый большой DIY, который вообще можно представить. Какое самое большое и пафосное предложение пришлось отшивать?
Гриша: Это происходит достаточно регулярно. Например, недавно мы отшили одно очень популярное интернет-шоу, потому что нас хотели заставить петь кавер на одну очень известную песню для новогоднего выпуска. Имена я, как ты понимаешь, называть не могу, прости.
«Связывая себя с интернет-культурой и мемами, ты автоматически становишься частью этого говна»
Кирилл: Да, состав там был внушительный и свои дивиденды это принесло бы, но важно понимать, что, связывая себя с интернет-культурой и мемами, ты автоматически становишься частью этого говна, а это несет за собой плачевные последствия. Вообще весь наш DIY в том, что мы контролируем все, что с нами происходит, и не подписываемся на что-то, что приносит нам дискомфорт. Вот и все правила. И порой мы сливаемся с каких-то выгодных, но нелепых и меметичных тем, потому что самозабвенно хотим, чтобы нас воспринимали всерьез.
– Есть ли у вас планка популярности, которую переступать не хотелось бы?
Гриша: Смотри, это как раз по предыдущему вопросу. Собирать большие залы – наш осознанный выбор. Но вопрос в том, как ты это делаешь. Можно собрать «Олимпийский», не участвуя в дурацких интернет-шоу, понимаешь? В этом весь и прикол.
На этой в меру пафосной ноте, сильно пошатываясь, чуваки побрели на сцену. Вопрос о том, как же они будут играть, оставался открытым. Гриша снял кеды и сел за установку. Кирилл и Петар перекинули за плечи гитары, из последних сил сопротивляясь силе притяжения.
– Привееет, Миииинск!
Муравейник на танцполе ожил и закопошился. С первой же песни «Брюгге» стоял на ушах. Бабун, Штакор и Еврей играли идеально. Как у них это получилось – науке неизвестно до сих пор. Наверное, все дело в великой и ужасной силе DIY.
Фото – Таня Капитонова
