Любовь к Курасам

– Давай по порядку. Как так получилось, что на тебя вышел Dazed?

– Получилось очень просто и случайно. Журналистка Dazed показала редактору издания подборку моих ранних фотографий, которая ее заинтересовала, и предложила опубликовать в журнале.

– Что изменилось в твоей жизни после публикации?

– Можно сказать, это первая публикация моих работ в более-менее известном издании, однако фидбэк, который я получила, например, от соотечественников, был однозначно негативным. Не знаю, повлиял ли на это шаблонный и заезженный заголовок журналистки про «молодость при последней диктатуре» или «слишком печальные» портреты моих друзей и приятелей. До этого никто мной не интересовался. Никто не будет интересоваться кем-то, когда этот «кто-то» сидит в «подполье» и никому ничего не показывает.

«Здесь ты можешь легко залечь на дно, чувствуешь меньше контроля, чем когда идешь по проспекту, где часто проскальзывают идеологические знаки»

После публикации я стала «видимой». Твои работы начинают расшаривать другие журналы с просьбой дать интервью, где задают одни и те же вопросы про Беларусь и тяжелую жизнь без всякой надежды. Были и исключения, когда редакторы хотели поговорить именно о моих работах.

– Ты снимала только на пленку, а что насчет цифры?

– У меня нет цифры, только пленка. Снимала я и на Mamiya 7, и на Mamiya RZ. Это средний формат. В моем случае техника не играет значительной роли, потому что есть фотографии, сделанные на телефон. Качество и детализация не имеют значения.

– А что имеет значение?

– Дай подумать. Если не техника, то эстетика, с которой я работаю, содержание. Каждая из работ отражает определенные явления, с которыми я здесь сталкиваюсь, и все эти образы. Да, образы важны.

«Как можно восхищаться всем этим дворовым "артом" из пластика, шин, покрышек и плюшевых игрушек»

– Расскажи больше о фотографиях. На афише одна из твоих работ – коллаж с птицей сирин на фоне минских серых панелек.

– Сам пейзаж – Курасовщина, а птица – феникс или сирин, а может быть, алконост – это обращение к сказочным мотивам. Женщины, которые появляются у меня в работах, пребывают в очень странном состоянии: они отключены от реальности. Они не знают, что с ней делать, не могут повлиять на ход событий. Такие русалки, жар-птицы в состояниях мечтательных грез, какого-то полусна.

– Те, кто на фотографиях, – это твои знакомые, так?

– Конечно. На самом деле там мало персонажей. В основном девушка, которую я постоянно снимала раньше, но сейчас мы с ней живем в разных странах. И она, как мой протагонист, постоянно появляется в моих работах. Это моя муза, единственная и неповторимая, как Курасовщина.

– Когда смотришь на твои снимки, кажется, что они сделаны пасмурной весной.

– Я бы хотела снимать пасмурной весной. Я люблю такую погоду: облачность и отсутствие солнца. Тогда свет намного лучше, цвета более глубокие.