«Листовка»: как создать кооператив в 21 веке

Знакомо выражение «на одного рабочего семь начальников»? Делаешь всю грязную работу, а лавры получает руководитель? Тогда этот материал точно для тебя. Мы поговорили с печатным кооперативом «Листовка», где нет подчиненных и каждый является сам себе начальником. «Листовка» сейчас – это Женя, Лида, Марина и Костя. Ребята рассказали про свой опыт кооператива, преимуществах консенсуса перед компромиссом, мотивации и передрягах. 

 

 Костя 

 Лида 

 Женя 

 Марина 

 

Идея

 – C чего все начиналось? Как возникла идея кооператива? 

Марина: Сперва мы обсуждали саму идею: как ее нужно реализовывать, что сделать в первую очередь и как будет происходить взаимодействие между нами – те скрытые процессы, которые не касались непосредственно производства. Этот процесс длился около года, после чего мы начали потихоньку печатать.

Костя: Мы рассматривали разные варианты. Определяли плюсы и минусы, какой нужен стартовый капитал, что лично нам нравится делать больше. Все это взвешивали и в итоге остановились на идее печатного центра.

«Это горизонтальный способ управления, который заключается в отсутствии иерархии: все сами себе начальники, сами себе подчиненные»

 – Какие еще были варианты? 

Женя: Кооперативный детский сад.

Марина: Строительный кооператив.

Женя: Грузоперевозки.

Костя: Книжный магазин.

Женя: Последние варианты, из которых мы выбирали, – печатный центр либо книжный магазин. Решили остановиться на печатном центре.

 – Был ли у кого-то из вас до этого опыт полиграфии? 

Женя: На тот момент никто из нас не сталкивался с полиграфией. Но после того как приняли решение, мы начали ее изучать.

 

 

Кто за старшего?

 – Как устроен ваш кооператив и система управления? 

Костя: В классических учебниках по менеджменту есть три стиля управления. Два «нормальных» способа – это либеральный и демократический. А еще есть либертарный, который обычно неправильно переводят как попустительский. Вот у нас именно тот, который самый последний. Это горизонтальный способ управления, который заключается в отсутствии иерархии: все сами себе начальники, сами себе подчиненные.

Структура нашего кооператива выглядит так: у нас есть общие собрания, на которых мы периодически встречаемся и принимаем самые важные, ключевые решения. Также разбираем конкретные задачи, в решении которых уже каждый относительно автономен.

«Гораздо лучше воспроизводятся те решения, которые человек сам хочет сделать, а не те, когда его вынуждают»

Женя: Как работает предприятие в обычном представлении? Есть какой-то лидер, который руководит всеми. Горизонтальное управление – это когда лидерами являются все: если нужно что-то решить, то все заинтересованы в принятии решения. Не нужно принуждать кого-то что-то делать. В этом и есть главная мотивация. Мы достигаем консенсуса и, когда принимаем решение, все разделяем за него ответственность. Мы все хотим претворять его в жизнь. Гораздо лучше воспроизводятся те решения, которые человек сам хочет сделать, а не те, когда его вынуждают.

Марина: Система образования и воспитания в современном беларусском обществе накладывает свой отпечаток: ты должен быть успешным, «идти по головам», добиваться цели любой ценой. Участие же в кооперации – большая работа над собой: где-то себя по-другому поставить, думать, смотреть на другие модели, отказываться от простого стереотипного решения, менять себя, менять общество через себя. Мы все настроены на успех, горим своим делом, и это дает нам запал, чтобы развиваться, продвигать идеи, которых мы придерживаемся сами.

 

 

 – Как вы разделяете обязанности? 

Лида: Мы все занимаемся всем. Сначала было минимальное разделение просто потому, что кто-то не успел еще чему-то научиться, но к настоящему моменту все успели попробовать себя в разных ролях.

Женя: Мы постоянно чередуемся, стараемся не закреплять определенные навыки за конкретным человеком, стремимся, чтобы все умели делать всё. Если кто-то не сможет работать, заболеет или уедет, то производство не остановится, все сможет функционировать.

Костя: Когда мы говорим, что все делают всё, это не значит, что у нас полный хаос. В большинстве дел есть определенная система. Мы распределяем ответственность, есть четкие задачи и сроки их выполнения – все устроено так, чтобы не было закрепленной специализации, чтобы не появилась власть знающего в коллективе.

Лида: Мы можем делать что хотим, можем что-то придумывать и тут же реализовать. Ты постоянно что-то делаешь в разных областях, это на самом деле интересно, сложно устать от такой работы.

 

 

 – Возникают ли споры при такой системе? 

Лида: Конечно, такие ситуации возникают. Я отношусь к этому, как к само собой разумеющемуся и к тому, что можно решать и нельзя игнорировать. Нужно обсуждать спорные вопросы и приходить к какому-то решению. Это не всегда легко, но дает свои плоды.

Костя: Споры есть в любом коллективе, всегда возникают какие-то конфликты и недопонимания. Я думаю, это связано со многими факторами: прошлым опытом, информированностью и разными ценностями. Мы придерживаемся установки: сделать не так, чтобы не возникали споры, потому что они будут возникать в любом случае, а научиться их решать так, чтобы это никого не ущемляло.

 – Значит, внутри кооперации комфортнее, чем в обычной системе? 

Женя: Нет, в кооперации комфортно, в обычной системе – некомфортно. (Смеются.)

 

 

Консенсус против компромисса

 – Можете пояснить, чем отличается консенсус от компромисса? 

Женя: В отличие от компромисса, при консенсусе никто не жертвует своими интересами и желаниями.

Костя: В консенсусе у всех участников и участниц одна цель, а в компромиссе – разные. Во втором случае они придумывают такое решение, которое по чуть-чуть удовлетворяло бы всех. Если цели разные, то консенсус, конечно же, не возможен.

Лида: Мне кажется, компромиссом легче принимать решения, но в перспективе консенсус более действенный для взаимоотношений.

 – Какие есть недостатки у кооперации? 

Костя: Мне кажется, из-за того, что все решения должны приниматься сообща, невозможно быстро достичь консенсуса. Это часто довольно длительный процесс, и более того – ему постоянно нужно учиться. В итоге управление производством происходит медленней. Проще, когда один решил, всем приказал, все опустили головы и делают. Это не радостно, но зато быстро. А у нас дольше, но зато радостно. Это может быть проблемой для производств, где важна скорость принятия решений.

«Мы постоянно чередуемся, стараемся не закреплять определенные навыки за конкретным человеком, стремимся, чтобы все умели делать всё»

 – Как вы делите доходы? 

Марина: Сейчас мы ничего не зарабатываем.

Лида: Мы уже думаем о довольно сложной системе, которая будет учитывать больше потребности человека, чем потраченное время и количество выполненных задач.

Костя: Модель, которую мы вырабатываем, учитывает несколько факторов, которые рассчитываются с помощью коэффициентов, и мы бы хотели, чтобы перевес был в потребности человека и его затраченных усилиях. Долго обсуждали, например, что считать потребностью. Вложенное время тоже будет играть определенную роль. Но пока все в стадии разработки.

Женя: Сейчас весь доход идет на развитие кооператива.

 

 

Кооперативы в мире

 – Какие еще кооперативы вы знаете и какие у вас отношения с ними? 

Костя: Мы дружим с питерским швейным кооперативом «Швемы» и киевскими ReSew – некоторые участницы задействованы в обоих проектах. Общаемся, делимся опытом.

 – А как дела обстоят с кооперацией в мире? 

Женя: Мы перевели фильм, который скоро выложим онлайн. Он о трех кооперативах, существующих около 30 лет. В Испании распространены целые сети кооперативов, состоящие из множества производственных и иных объединений. Они сотрудничают друг с другом, а взаимодействие организовано с помощью интернета. Также там существуют кооперативные банки, которые финансируют и помогают создавать новые кооперативы.

«В кооперации комфортно, в обычной системе – некомфортно»

 – У нас ведь тоже – как часть советского наследия – остались кооперативы? 

Марина: Мне кажется, нужно пояснить, что кооператив в советское время и то, что сейчас осталось, – это какие-то формы вроде бы существующие, но фактически не имеющие ничего общего с понятием, которое мы вкладываем в наш кооператив. Там все равно есть иерархия, бюрократическая волокита, избранный председатель правления, собрание как высший орган, какие-то члены, вносящие паевые взносы, и так далее. Наша кооперация никак с этим не связана.

Женя: Одна из наших целей, помимо заработка, – это побороть ложное представление о кооперативе.

Костя: Мне кажется, основная разница между советскими кооперативами и настоящими кооперативами в том, что там кооператив – это форма собственности, а у нас еще и способ управления. За 70 лет советского периода в Беларуси была всякая кооперация, и такого рода инакомыслие было раздавлено. Приходится заново создавать традицию, которая во многих других странах не прерывалась и поэтому более развита.

 

 

 – Насколько возможен полномасштабный переход на кооперативы? 

Костя: Существующая экономическая система несовершенна: она делит людей на бедных и богатых, угнетенных и угнетателей, управленцев и управляемых. Есть еще фактор, который нельзя заставить просто терпеть (ведь угнетенные могут и «потерпеть»), – фактор окружающей среды.

Один из важнейших принципов нашей кооперации – это экологичность. Капиталистические предприятия не могут быть до конца экологичными, потому что у них есть установка на рост, экспансию. Капитализм – это постоянное расширение, капитал – это движение, это всегда «купил-продал», купил рабочую силу – продал продукцию. Необходимость постоянно получать прибавочную стоимость и расширяться рано или поздно приводит к сокращению ресурсов, загрязнению окружающей среды и серьезным экологическим кризисам. Природу не попросишь потерпеть, поэтому тут два варианта: либо мы заменим существующую экономическую модель на кооперативную, либо рано или поздно будет плохо.

Есть ряд исторических примеров, когда кооперация была широкомасштабной. В той же Испании во время гражданской войны 1930-х в республиканской части образовывалась самоуправляемая модель в производстве в Барселоне. Она охватывала миллионы людей и предприятий. Во время русской революции 1917–1921 годов образовывались кооперативы, которые, как правило, были политизированы, но не всегда. Существовал близкий нам по духу кооператив «Муравейник» – пекарня в Москве, в которой работали несколько сотен людей. Но та модель, которую продвигали большевики, победила кооперацию. Есть ряд примеров, которые говорят, что широкомасштабная кооперация возможна: такие эксперименты даже сегодня проводятся в крупных масштабах, например в сирийском Курдистане.

 

 

 – Вы много внимания уделяете экологическому аспекту в полиграфии. С чем это связано? 

Марина: Вопрос экологичности появился неспроста. Каждый из нас старается поддерживать его в быту, личной жизни, и мы подумали, почему бы не перенести этот принцип в производство, попробовать это сделать на более масштабном уровне. Видели в этом альтернативу тому, как сейчас производится печатная продукция в других печатных центрах.

Женя: Я работал в пяти полиграфических предприятиях, и там, например, даже не знают о FSC-сертификации бумаги. Это показывает, что людям, нацеленным на прибыль, неинтересно знать, что это за бумага и что делать с отходами, потому что это только лишние затраты.

 – В сентябре у вас было изъято оборудование в ходе обысков более чем на два месяца. Чем занимались это время и как справились с этим? 

Костя: Мне кажется, все по-разному переживали. Желания бросить все вряд ли у кого-то возникло – у меня так точно нет. Но была обида из-за того, что происходит явно несправедливая вещь. В итоге нас это как-то закалило.

«В отличие от компромисса, при консенсусе никто не жертвует своими интересами и желаниями»

Женя: На собрании после обысков мы даже не думали о том, стоит ли нам закрываться. У нас была такая установка, что мы будет продолжать, несмотря на изъятие. Мне это придало мотивации, положительные эмоции. Как сказал Костя, это закалило нас.

Костя: Пока оборудование было изъято, мы занимались организационными моментами, потом стали планировать дальнейшие действия, решать накопившиеся вопросы. Делали то, что можно делать без оборудования.

 

 

Будущее

 – Могут ли к вам присоединяться новые участники и на каких условиях? 

Марина: Мне кажется, есть ряд непроговоренных или не решенных до конца вопросов. Мы еще думаем, каким образом к нам могут присоединяться новые люди, какие для этого должны быть критерии.

Женя: На данный момент, если возникнет необходимость, мы сможем предложить определенным людям участие. Если они будут заинтересованы в достижении нашей совместной цели, то смогут присоединиться.

«Один из важнейших принципов нашей кооперации – это экологичность»

 – Какие у вас планы на будущее? 

Костя: Расширение ассортимента оборудования и услуг.

Женя: Мы хотим проводить мероприятия для распространения идей взаимопомощи и кооперации. Хотим показывать, что это возможно и интересно – чтобы люди пытались что-то сами делать.

Марина: Хотим стать конкурентоспособными на рынке: иметь постоянную прибыль, существовать на заработанные деньги и быть полностью вовлеченными в деятельность кооператива, а не как сейчас: работать на двух, а то и трех работах.

Костя: Для многих кооперация и экологичное производство звучат как нечто непонятное и далекое, но это не так уж и сложно. Понятно, нужны навыки, но их несложно приобрести. Поэтому если есть идея создать свое производство, то можно вполне брать такую модель, даже если вы абсолютно далеки от нее.

 

 Печатный кооператив «Листовка» в соцсетях: 

VK     FB     Instagram    Telegram


Фото – Таня Капитонова

КОММЕНТАРИИ (1)

no one is illegal
no one is illegal | 18.06.2018 21:27

первое, что бросается в глаза, так это то что слишком мало Лиды в этом материале. тут конечно либо редактура, либо она по жизни немногсловна, либо "авторитет" остальных мешает говорить, либо ещё что-то.
второе, процентное соотношении речи male части и female части. вторая как бы меньше звучит. причины могут быть примерно те же, что и с Лидой.
ну и третье. просто интересно, учитывая что коллектив очень сильно топит за экологию, сколько веганов в коллективе?

3 2 +1