Ліса: «Музыка як хобі – што гэта? Так не бывае»
- ЧЫТАЦЬ ПА-БЕЛАРУСКУBEL
- ЧИТАТЬ ПО-РУССКИRUS
У снежні ў Лізы «Лісы» Кастэнка выйшаў дэбютны альбом «Абракадабра» – абаяльны і месцамі абстрактны поп, ад якога вее маладосцю і прыгожай рамантыкай. Такой, якой яна і павінна быць у галаве 19-гадовай спявачкі.
Наша інтэрв'ю – пра тое, як сумяшчаць музычныя амбіцыі з навучаннем на журфаку, чаму Ліза ненавідзіць парасоны і як ёй прапанавалі «біт за сэкс». Апошняе, на жаль, не жарт.
Пра бардаўскую школу, першыя песні і злую крытыку
– Стандартнае ў такіх размовах пытанне: з чаго пачынала займацца музыкай?
– У малодшых класах спявала ў хоры. А потым на мерапрыемствах у духу 9 траўня і ўсё такое. Спявала там песні, якія мне не падабаюцца, таму не атрымлівала ад гэтага асаблівага задавальнення. Але мне падабалася, што я чымсьці занятая ў сферы музыкі. У 10 класе пайшла вучыцца на гітару ў клуб бардаўскай песні «Арфей». Калі я прыйшла да іх у першы раз, аказалася, там не было месцаў, але мне абяцалі абавязкова ператэлефанаваць потым. Я падумала: «Ага, вядома». Але яны насамрэч ператэлефанавалі. Была проста выдатная выкладчыца – Ірына Аляксандраўна Аляксандрава. Мы пачыналі з бардаўскіх песень, я вучыла Візбара, Цоя і іншых. У іх класныя тэксты, але мне не падабалася: хацелася рабіць нешта сваё.
У выніку я напісала пару песень, паказала іх бацькам і педагогу, ім спадабалася – і панеслася. З таго часу я не спяваю чужыя песні.
– Што-небудзь з тых першых песень уваходзіць у «Бархат» або «Абракадабру»?
– Не, гітарных песень там у прынцыпе няма. Мая творчасць пад псеўданімам «Ліса» – гэта нешта зусім іншае. Пад гітару ў мяне напісана песень 40, я ўсе ўжо не памятаю.
– Але пры гэтым цябе літаральна прымусілі запісаць першую песню Лісы, праўда?
– Я даўно хацела гэта зрабіць, але Косця Баяндзін паслужыў штуршком. Калі ты сядзіш і чакаеш: «Вось, мне зараз скажуць, тады і зраблю». І ён распавёў пра свайго сябра, Яна Вайса, які можа ўсё запісаць, ёсць чалавек, які звядзе. У нейкі дзень мы проста сабраліся і паехалі. Я моцна хвалявалася, наогул не разумела, як усё гэта адбываецца: мікрафон, мая музыка ў слухаўках – што? Кожную песню мы запісалі з аднаго разу ў адну дарожку. Зараз пра гэта пацешна ўзгадваць.
«Дрэнныя каментары – гэта крута»
– Які быў самы нечаканы водгук на «Бархат»?
– Праз месяц пасля яго выхаду мне напісала аднакласніца, з якой мы ніколі асабліва не камунікавалі: «Ты такая малайчына». Ну і цікава было пачытаць каментары на The Flow, але там было ў асноўным негатыўнае. Наогул дрэнныя каментары – гэта крута. Няхай гэта ў асноўным і трызненне, але ты бачыш, што людзі адгукаюцца на цябе. Яны выдаткавалі свой час, каб усё гэта напісаць: «А вось, ён ці яна гэта ўбачыць і сыдзе са сцэны! Назаву іх дрэнным словам!» Класна ж.
– Ты да гэтага пісала песні пад гітару і ўдзельнічала ў бардаўскіх конкурсах. Адкуль тады ўзялася музыка да песень Лісы?
– Мне проста пашанцавала: вялікую частку бітаў мне рабілі мае школьныя сябры. Некалькі з іх мне падарылі яшчэ ў 11 класе школы. А на альбоме «Абракадабра» палова музыкі ад eyetoeye. Ён проста напісаў мне і прапанаваў нешта зрабіць разам. Я здзівілася, што можна працаваць бясплатна з чалавекам, якога не ведаеш. Я выдатна разумею яго музыку, а ён – мае тэксты. Зараз мы сталі добрымі сябрамі.
– Калі-небудзь плаціла за музыку?
– Не. Я лічу, музыка – гэта душа, а не грошы. Але была сітуацыя: мне скінулі біт, ён мне вельмі спадабаўся. Спытала, колькі каштуе, і пачула нейкую завоблачную для мяне цану. Я прапанавала неяк расцягнуць плацеж за біт, а ў адказ пачула: «Ну давай сэкс». Жэсць.
«Ты малайчына і добра трымаешся на сцэне, але трэба было б пахадзіць на курсы па вакале»
– У пачатку 2018 года цябе яшчэ падштурхоўвалі да таго, каб нешта запісаць. Цяпер у цябе выходзіць альбом і ты пачынаеш выступаць. Гэта камфортны для цябе пераход?
– Тут трэба падзякаваць маме і тату, якія мяне падтрымліваюць. Я часта чую ад іншых выканаўцаў, што іх бацькі не разумеюць, чым яны займаюцца. А мае вельмі рады. Тата ўвесь час слухае мае дэма, бегае пад маю музыку, паказаў яе ўсім калегам. Калі мы кудысьці едзем – хоп, альбом «Бархат» на рэпіт на дзве гадзіны. Мама ўжо ўздыхае і кажа: «О, божа».
– Ты ж з сям'і журналістаў?
– Так, абодва вучыліся на журфаку на друкаваных СМІ. Там пазнаёміліся і да гэтага часу разам. Ім па 42 гады.
– Яны заўсёды вельмі добра рэагавалі на музыку?
– Я з дзяцінства любіла спяваць, мама з татам гэта бачылі. Таму што я заўсёды спяваю дома: у ваннай, у пад'ездзе, у прыбіральні. А калі раптам нет, мама пытаецца, ці не здарылася чаго. Бацькі заўсёды ведалі, што я да гэтага прыйду. Я, дарэчы, не казала ім, што еду запісваць першыя песні. Мама тады патэлефанавала, а я выйшла ў гасціную і адказваю: «Вось, запісваю свае трэкі». – «Ого, ну пакажаш». Я баялася, як яна адрэагуе. Запрасіла бацькоў на канцэрт у «Графіці» – сказалі: «Ты малайчына і добра трымаешся на сцэне, але трэба было б пахадзіць на курсы па вакале».
– Будзеш ім займацца?
– Хачу хадзіць на вакал і фартэпіяна, таму што гэта развівае. Але я б не хацела хадзіць на вакал два разы на тыдзень да якой-небудзь Зінаіды Пятроўны. Хачу знайсці выкладчыка, з якім мы на адной хвалі, і папрасіць парады: што рабіць, каб праспяваць так і так? Я ведаю, што мой голас здольны на большае, чым ён можа цяпер.
– А раскажы пра сястру.
– Яе клічуць Віка, ёй 11 гадоў. Пастаянна даю слухаць свае песні – ёй заўсёды падабаецца. Магчыма, гэта праўда. А можа, ёй проста ўсё роўна. Пры гэтым яна поўная мая процілегласць: калі мне ўвесь час патрэбная кампанія, ёй больш падабаецца сядзець дома. Імкнуся быць для яе добрым прыкладам. Але яна мяне шмат чаму навучыла. Цяпер вось яна вядзе асабісты дзённік, а я ніколі гэтага не рабіла. Яна запісвае туды добрыя і дрэнныя рэчы, якія здарыліся з ёй за дзень. І калі заканчвае, становіцца лягчэй. Я таксама паспрабавала: выпісала дрэнную думку – і ўсё, перастала пра яе думаць.
«Прапанавала неяк расцягнуць плацеж за біт, а ў адказ пачула: "Ну давай сэкс". Жэсць»
Журфак, таргетынг, «Рэмба»
– Мы з табой не маглі сустрэцца амаль месяц, чаму так?
– Па-першае, вучоба: курсавая, рэфераты і гэтак далей. Па-другое, альбом, які зараз вось выходзіць. Хадзіла на студыю з 3 да 11 кожны дзень. Па-трэцяе, праца. У мяне цяпер насамрэч амаль няма вольнага часу. Але мяне гэта радуе, а не засмучае.
– Навошта пайшла на працу, калі і так загружаная?
– Я даўно хацела займаць сябе чымсьці акрамя творчасці і вучобы. І патрэбныя былі грошы на студыю, таму што кожны раз прасіць у таты – гэта такое. Ну і сродкі на таргетынг і гэтак далей. Хочацца, каб новы альбом разляцеўся як мага шырэй.
– Чаму ты паступала на журфак?
– Абодва бацькі – журналісты, хто яшчэ мог у іх нарадзіцца? Я з 8 класа ведала, што пайду туды. У мяне не было іншых варыянтаў ніякіх. Я ніколі не хацела ў БДАМ, таму што не настолькі ўпэўненая ў сваім вакале, мяне б дакладна не ўзялі. А журфак – гэта творчасць. Я рада, што пайшла туды. Спярша хацела на кінакрытыка, таму што ў дзяцінстве пастаянна глядзелі з татам старыя баевікі – «Рэмба», афігенна ж! А потым зразумела, што мне гэта не трэба.
– Чуў меркаванне, што журфак цябе заганяе ў статак і трохі прыбівае творчы пачатак.
– Магчыма. Мне здаецца, любая адукацыйная ўстанова абавязвае прытрымлівацца нейкіх унутраных традыцый. Проста я стараюся не жыць вучобай. Не люблю зубрыць – гэта не маё. Таму ў мяне няма думкі, што калі я атрымаю 2, то гэта канец. Атрымліваю 4 – клас, гэта ж не 2. Часам атрымліваю 2 – ну атрымала і атрымала. Стараюся не слухаць людзей, якія спрабуюць данесці да мяне непатрэбную інфармацыю. Я пра «крутых» выкладчыкаў, якім за 100 гадоў, такія «прафесары». Стараюся спакойна і ўлегцы плыць па жыцці.
І я дакладна не тупею ад журфаку. Хутчэй ад таго, што ў мяне цяпер няма часу чытаць кнігі. Мозгу не хапае літаратуры. Апошняя кніга – «Кветкі для Элджернона», але гэта было яшчэ паўгода таму, можа, нават больш. Я ў 14 гадоў пасадзіла зрок, таму што па начах сядзела са свяцільнікам і ўвесь час чытала кнігі.
Што такое «Абракадабра»
– Хвалюешся перад выхадам альбома?
– Я і перад «Бархатам» хвалявалася, але там хваляванне было трапяткім і класным. Тут я рэальна хвалююся і сумняваюся. Былі зрывы, калі я не хацела гэта выпускаць і думала, што ўсе агідна. Калі выходзіў «Бархат», мяне ніхто не ведаў і нічога ад мяне не чакаў, нават мае сябры. А цяпер яны больш-менш зразумелі і чакаюць нейкага ўзроўню. Мне вельмі хвалююча, адчуваю адказнасць.
– «Абракадабра» – асабісты альбом?
– Часам людзі выпускаюць песні і кажуць, што вось, гэта такі асабісты момант і яны памятаюць той самы месяц. І часам гэта можа быць хлуснёй. Я такога не пішу, але ведаю, што кожная песня – гэта адлюстраванне маёй душы. І калі я пішу пра непадзеленае каханне, канкрэтных людзей і звычайныя сітуацыі, мне хочацца, каб людзі адчулі маю шчырасць.
– Ты казала, што ў гэтага альбома будзе агульная ідэя. Якая?
– Галоўная гераіня – не я, але мой лірычны прататып. Гэта мае перажыванні, але не мая гісторыя. Я ж вучуся на журналіста, мне трэба нешта прыдумляць. Канцэпцыя такая: дзяўчына жыве ў сваёй руціне, ёй усё надакучыла, і яна хоча гэта спыніць. Не ведаю як. А потым яна сустракае хлопца і ў ім знаходзіць сябе. Потым у іх усё добра, потым – дрэнна. І ў выніку яна разумее, што ў жыцці ёй у першую чаргу дапамагае музыка, а хлопец асабліва і не патрэбны. І адпускае яго ў канцы. Таму што чалавек здольны на ўсё сам. Самы галоўны чалавек для цябе – гэта ты. Трэба ўсё адпусціць і ўзляцець. Альбом так і заканчваецца – песняй «От земли».
«Я ведаю, што мой голас здольны на большае, чым ён можа цяпер»
Мне наогул вельмі падабаецца жыць. Чытай кнігі, ездзі ў падарожжы. Сядзі дома і развівайся. Шукай цудоўнае ў людзях, калі не – у прыродзе. Сонца ж ніхто не адмяняў. Ідзе дождж – выйдзі на вуліцу і палаві гэты дождж языком, навошта табе парасон? Ненавіджу парасоны.
– На альбоме ёсць радкі, якія адрасуюцца іншай дзяўчыне, – і яны гучаць дастаткова двухсэнсоўна.
– Так. У мяне ёсць песня «Музыка» – яна прысвечана якраз музыцы. Мы любім адна адну. Гэта не песня пра дзвюх дзяўчат, у якіх «вусны-вусны твае па ўсім целе», а вусны і рукі музыкі. Я займаюся сэксам з музыкай – гэта вельмі крута.
А другая песня – «Юла» – пра маю лепшую сяброўку Юлю. Я сапраўды ў яе закаханая, але не так, каб потым ажаніцца. Мы разам вучымся, і ў нас адразу з першай сустрэчы нешта стрэльнула. Чалавек любіць чалавека, што ў гэтым такога? Я люблю людзей, мне падабаецца назіраць за прыгажосцю чалавека – не важна, хлопца ці дзяўчыны. Мне здаецца, у чалавека першапачаткова ў прыродзе закладзена, што яму падабаецца і той, і той пол. Але адносін з дзяўчатамі ў мяне не было, мне падабаюцца хлопчыкі.
– Наколькі адносіны дапамагаюць або замінаюць творчасці?
– Дапамагаюць, і вельмі моцна. Больш за ўсё – у пачатку і ў канцы адносін. Калі мне дрэнна – пішацца шмат песень. Гэтыя эмоцыі ўздзейнічаюць так, што я ўсе іх выкідваю ў музыку. І я ўдзячная хлопчыкам за тое, што так атрымлівалася.
.jpg)
«Музыка як хобі – што гэта? Так не бывае»
– Наколькі важная знешнасць для спявачкі ў 2018 годзе?
– Першапачаткова я думала, што знешнасць для артыста не грае асаблівай ролі. Людзі ж слухаюць цябе, таму што ты нешта даносіш праз голас. Але ў апошні час я пачынаю разумець, што як артыст выглядае – так да яго людзі і ставяцца. Яны хочуць чуць ідэальную песню і бачыць ідэальную карціну. Крута, калі мяне і маю музыку ўважаюць прыгожымі. Гэта важна. Таму я імкнуся пабольш спаць, але ў мяне не атрымліваецца.
У мяне не вельмі добра з самаацэнкай насамрэч. Так, я скідваю сэлфі, загружаю нейкія відосы. Але пры гэтым, калі мне робяць камплімент, я здзіўляюся, мне шчыра прыемна.
– Ты арыентуешся на іншых выканаўцаў?
– Я ні на каго не раўняюся, таму што чалавек павінен быць самабытны і несці свой пасыл. Ніколі не разумела феномен куміраў: навошта з кімсьці фоткаться, калі можна проста сказаць «дзякуй»? І для мяне дзіўна называць людзей «фанатамі». Слухачы – так, можна. Мне часам пішуць: «О, я твой фанат». Ты не фанат, табе проста падабаецца мая музыка.
– Наколькі для цябе важная музыка на гэтым этапе?
– Калі б я не хацела звязваць сваё жыццё з музыкай, то навошта пачынаць ёй займацца? Музыка як хобі – што гэта? Так не бывае. Хочацца, каб мая творчасць ахапіла больш прасторы. Нават калі адзін чалавек ва ўмоўным Піцеры паслухаў маю музыку, гэта ўжо добра.
«Я ж вучуся на журналіста, мне трэба нешта прыдумляць»
– Ты ў інтэрв'ю «Анлайнеру» казала, што творчасць – гэта не «каб зарабіць, а каб займацца музыкай». Пры гэтым у цябе ёсць твіт: «У рэшце рэшт я стану знакамітай і пра мяне яшчэ ўсе загавораць». Як гэта спалучаецца?
– Твіт я пісала падчас першай сесіі. Мне было вельмі страшна, што мяне адлічаць, але пры гэтым я ўжо думала нешта запісаць. І вырашыла напісаць на выпадак, калі мяне сапраўды адлічаць, а я потым праз пяць гадоў змагу паказаць дулю: вось, мяне адлічылі, а я стала такой класнай. На эмоцыях гэта напісала. Не ведаю, наколькі я згодная з гэтым цяпер, таму што ўсе мы змяняемся. Але ён да гэтага часу вісіць замацаваным. Гэта таксама пра нешта кажа. Хочацца паказваць, што я не проста так гэтым займаюся.
Вядома, у галаве ёсць думкі пра вядомасць. Але гэта складаная грань: нібы і ўсё роўна, але хочацца. Не ведаю, наколькі буду папулярнай і ці будуць пазнаваць у крамах. Таму што з Бакеем туды складана зайсці цяпер.
– А цябе пазнавалі?
– Мы стаялі з сяброўкай каля метро «Трактарны завод». Падышоў хлопчык і папрасіў цыгарэту, гадоў 18 на выгляд. І я разумею, што ён працягвае на мяне глядзець. «А ты выпадкова не Ліса?» – гэта было на наступны дзень пасля выхаду сніпету на песню «Осень». «Ну слухаў я ўчора тваю песню, мне не спадабалася». І мне было прыемна, таму што чалавек мяне не проста пазнаў, але сумленна сказаў, што яму не спадабалася.
Фота: palasatka
В декабре у Лизы «Лисы» Костенко (читается, кстати, через «э») вышел дебютный альбом «Абракадабра» – обаятельный и местами абстрактный поп, от которого веет молодостью и красивой романтикой. Такой, какой она и должна быть в голове у 19-летней певицы.
Наше интервью – о том, как совмещать музыкальные амбиции с учебой на журфаке, почему Лиза ненавидит зонтики и как ей предложили «секс за бит». Последнее, к сожалению, не шутка.
О бардовской школе, первых песнях и злой критике
– Стандартный в таких разговорах вопрос: с чего начинала заниматься музыкой?
– В младших классах пела в хоре. А потом на мероприятиях в духе 9 мая и все такое. Пела там песни, которые мне не нравятся, поэтому не получала от этого особого удовольствия. Но мне нравилось, что я чем-то занята в сфере музыки. В 10 классе пошла учиться на гитару в клубе бардовской песни «Орфей». Когда я пришла к ним в первый раз, оказалось, там не было мест, но мне обещали обязательно перезвонить потом. Я подумала: «Ага, конечно». Но они в самом деле перезвонили. Была просто прекрасная преподавательница – Ирина Александровна Александрова. Мы начинали с бардовских песен, я учила Визбора, Цоя и других. У них классные тексты, но мне не нравилось: хотелось делать что-то свое.
В итоге я написала пару песен, показала их родителям и педагогу, им понравилось – и понеслась. С тех пор я не пою чужие песни.
– Что-то из тех первых песен входит в «Бархат» или «Абракадабру»?
– Нет, гитарных песен там в принципе нет. Мое творчество под псевдонимом «Лиса» – это нечто совсем иное. Под гитару у меня написано песен 40, я все уже не помню.
– Но при этом тебя буквально заставили записать первую песню Лисы, верно?
– Я давно хотела это сделать, но Костя Баяндин послужил толчком. Когда ты сидишь и ждешь: «Вот, мне сейчас скажут, тогда и сделаю». И он рассказал про своего друга, Яна Вайса, который может все записать, есть человек, который сведет. В какой-то день мы просто собрались и поехали. Я сильно волновалась, вообще не понимала, как все это происходит: микрофон, моя музыка в наушниках – что? Каждую песню мы записали с одного раза в одну дорожку. Сейчас об этом забавно вспоминать.
«Плохие комментарии – это круто»
– Какой был самый неожиданный отзыв на «Бархат»?
– Через месяц после его выхода мне написала одноклассница, с которой мы никогда особо не общались: «Ты такая молодец». Ну и интересно было почитать комментарии на The Flow, но там было в основном негативное. Вообще, плохие комментарии – это круто. Пускай это в основном и бред, но ты видишь, что люди откликаются на тебя. Они потратили свое время, чтобы все это написать: «А вот, он или она это увидит и уйдет со сцены! Назову их плохим словом!» Классно же.
– Ты до этого писала песни под гитару и участвовала в бардовских конкурсах. Откуда тогда взялась музыка к песням Лисы?
– Мне просто повезло: большую часть битов мне делали мои школьные друзья. Несколько из них мне подарили еще в 11 классе школы. А на альбоме «Абракадабра» половина музыки от eyetoeye. Он просто написал мне и предложил что-то сделать вместе. Я удивилась, что можно работать бесплатно с человеком, которого не знаешь. Я прекрасно понимаю его музыку, а он – мои тексты. Сейчас мы стали добрыми друзьями.
– Когда-нибудь платила за музыку?
– Нет. Я считаю, музыка – это душа, а не деньги. Но была ситуация: мне скинули бит, он мне очень понравился. Спросила, сколько он стоит, и услышала какую-то заоблачную для меня цену. Я предложила как-то растянуть платеж за бит, а в ответ услышала: «Ну давай секс». Жесть.
«Ты молодец и хорошо держишься на сцене, но надо бы походить на курсы по вокалу»
– В начале 2018 года тебя еще подталкивали к тому, чтобы что-то записать. Сейчас у тебя выходит альбом и ты начинаешь выступать. Это комфортный для тебя переход?
– Тут надо поблагодарить маму и папу, которые меня поддерживают. Я часто слышу от других исполнителей, что их родители не понимают, чем они занимаются. А мои очень рады. Папа все время слушает мои демо, бегает под мою музыку, показал ее всем коллегам. Если мы куда-то едем – хоп, альбом «Бархат» на репит на два часа. Мама уже вздыхает и говорит: «О, господи».
– Ты же из семьи журналистов?
– Да, оба учились на журфаке на печатных СМИ. Там познакомились и до сих пор вместе. Им по 42 года.
– Они всегда положительно реагировали на музыку?
– Я с детства любила петь, мама с папой это видели. Потому что я всегда пою дома: в ванной, в подъезде, в туалете. А если вдруг нет, мама спрашивает, не случилось ли чего. Родители всегда знали, что я к этому приду. Я, кстати, не говорила им, что еду записывать первые песни. Мама тогда позвонила, а я вышла в гостиную и отвечаю: «Вот, записываю свои треки». – «Ого, ну покажешь». Я боялась, как она отреагирует. Пригласила родителей на концерт в «Граффити» – сказали: «Ты молодец и хорошо держишься на сцене, но надо бы походить на курсы по вокалу».
– Будешь им заниматься?
– Хочу ходить на вокал и фортепиано, потому что это развивает. Но я бы не хотела ходить на вокал два раза в неделю к какой-нибудь Зинаиде Петровне. Хочу найти преподавателя, с которым мы на одной волне, и попросить совет: что делать, чтобы спеть так-то? Я знаю, что мой голос способен на большее, чем он может сейчас.
– А расскажи о сестре.
– Ее зовут Вика, ей 11 лет. Постоянно даю слушать свои песни – ей всегда нравится. Возможно, это правда. А может, ей просто все равно. При этом она полная моя противоположность: если мне постоянно нужна компания, ей больше нравится сидеть дома. Стараюсь быть для нее хорошим примером. Но она меня многому научила. Сейчас вот она ведет личный дневник, а я никогда этого не делала. Она записывает туда хорошие и плохие вещи, которые случились с ней за день. И когда заканчивает, становится легче. Я тоже попробовала: выписала плохую мысль – и все, перестала о ней думать.
«Предложила как-то растянуть платеж за бит, а в ответ услышала: "Ну давай секс". Жесть»
Журфак, таргетинг, «Рембо»
– Мы с тобой не могли встретиться почти месяц, почему так?
– Во-первых, учеба: курсовая, рефераты и так далее. Во-вторых, альбом, который сейчас вот выходит. Ходила на студию с 3 до 11 каждый день. В-третьих, работа. У меня сейчас в самом деле почти нет свободного времени. Но меня это радует, а не огорчает.
– Зачем пошла на работу, если и так загружена?
– Я давно хотела занимать себя чем-то кроме творчества и учебы. И нужны были деньги на студию, потому что каждый раз просить у папы – это такое. Ну и средства на таргетинг и так далее. Хочется, чтобы новый альбом разлетелся как можно шире.
– Почему ты поступала на журфак?
– Оба родители – журналисты, кто еще мог у них родиться? Я с 8 класса знала, что пойду туда. У меня не было других вариантов никаких. Я никогда не хотела в БГАИ, потому что не настолько уверена в своем вокале, меня бы точно не взяли. А журфак – это творчество. Я рада, что пошла туда. Сперва хотела на кинокритика, потом что в детстве постоянно смотрели с папой старые боевики – «Рембо», офигенно же! А потом поняла, что мне это не нужно.
– Слышал мнение, что журфак тебя загоняет в стадо и немного прибивает творческое начало.
– Возможно. Мне кажется, любое образовательное учреждение обязывает следовать каким-то внутренним традициям. Просто я стараюсь не жить учебой. Не люблю зубрить – это не мое. Поэтому у меня нет мысли, что если я получу 2, то это конец. Получаю 4 – класс, это же не 2. Иногда получаю 2 – ну получила и получила. Стараюсь не слушать людей, которые пытаются донести до меня ненужную информацию. Я про «крутых» преподавателей, которым за 100 лет, такие «профессоры». Стараюсь спокойно и налегке плыть по жизни.
И я точно не тупею от журфака. Скорее от того, что у меня сейчас нет времени читать книги. Мозгу не хватает литературы. Последняя книга – «Цветы для Элджернона», но это было еще полгода назад, может, даже больше. Я в 14 лет посадила зрение, потому что по ночам сидела со светильником и постоянно читала книги.
Что такое «Абракадабра»
– Волнуешься перед выходом альбома?
– Я и перед «Бархатом» волновалась, но там волнение было трепетным и классным. Тут я реально волнуюсь и сомневаюсь. Были срывы, когда я не хотела это выпускать и думала, что все отвратительно. Когда выходил «Бархат», меня никто не знал и ничего от меня не ждал, даже мои друзья. А сейчас они более-менее поняли и ждут какого-то уровня. Мне очень волнительно, чувствую ответственность.
– «Абракадабра» – личный альбом?
– Иногда люди выпускают песни и говорят, что вот, это такой личный момент и они помнят тот самый месяц. И иногда это может быть ложью. Я такого не пишу, но знаю, что каждая песня – это отражение моей души. И когда я пишу о неразделенной любви, конкретных людях и обычных ситуациях, мне хочется, чтобы люди почувствовали мою искренность.
– Ты говорила, что у этого альбома будет общая идея. Какая?
– Главная героиня – не я, но мой лирический прототип. Это мои переживания, но не моя история. Я же учусь на журналиста, мне надо что-то придумывать. Концепция такая: девушка живет в своей рутине, ей все надоело, и она хочет это прекратить. Не знаю как. А потом она встречает парня и в нем находит себя. Потом у них все хорошо, потом – плохо. И в итоге она понимает, что в жизни ей в первую очередь помогает музыка, а парень-то особо и не нужен. И отпускает его в конце. Потому что человек способен на все сам. Самый главный человек для тебя – это ты. Надо все отпустить и взлететь. Альбом так и заканчивается – песней «От земли».
«Я знаю, что мой голос способен на большее, чем он может сейчас»
Мне вообще очень нравится жить. Читай книги, езди в путешествия. Сиди дома и развивайся. Ищи прекрасное в людях, если нет – в природе. Солнце же никто не отменял. Идет дождь – выйди на улицу и полови ты этот дождь языком, зачем тебе зонтик? Ненавижу зонтики.
– На альбоме есть строчки, которые обращены к другой девушке, – и они звучат достаточно двусмысленно.
– Да. У меня есть песня «Музыка» – она посвящена как раз музыке. Мы любим друг друга. Это не песня про двух девушек, у которых «губы-губы-губы твои по всему телу», а губы и руки музыки. Я занимаюсь сексом с музыкой – это очень круто.
А вторая песня – «Юла» – о моей лучшей подруге Юле. Я действительно в нее влюблена, но не так, чтобы потом жениться. Мы вместе учимся, и у нас сразу с первой встречи что-то стрельнуло. Человек любит человека, что в этом такого? Я люблю людей, мне нравится наблюдать за красотой человека – не важно, парня или девушки. Мне кажется, у человека изначально в природе заложено, что ему нравится и тот, и тот пол. Но отношений с девушками у меня не было, мне нравятся мальчики.
– Насколько отношения помогают или мешают творчеству?
– Помогают, и очень сильно. Больше всего – в начале и в конце отношений. Когда мне плохо – пишется много песен. Эти эмоции воздействуют так, что я все их выбрасываю в музыку. И я благодарна мальчикам за то, что так получалось.
«Музыка как хобби – что это? Так не бывает»
– Насколько важна внешность для певицы в 2018 году?
– Изначально я думала, что внешность для артиста не играет особой роли. Люди же слушают тебя, потому что ты что-то доносишь голосом. Но в последнее время я начинаю понимать, что как артист выглядит – так к нему люди и относятся. Они хотят слышать идеальную песню и видеть идеальную картину. Круто, если меня и мою музыку находят красивыми. Это важно. Поэтому я стараюсь побольше спать, но у меня не получается.
У меня не очень хорошо с самооценкой на самом деле. Да, я скидываю селфи, загружаю какие-то видосы. Но при этом, когда мне делают комплимент, я удивляюсь, мне искренне приятно.
– Ты ориентируешься на других исполнительниц?
– Я ни на кого не равняюсь, потому что человек должен быть самобытен и нести свой посыл. Никогда не понимала феномен кумиров: зачем с кем-то фоткаться, если можно просто сказать «спасибо»? И для меня странно называть людей «фанатами». Слушатели – да, можно. Мне иногда пишут: «О, я твой фанат». Ты не фанат, тебе просто нравится моя музыка.
– Насколько для тебя важна музыка на этом этапе?
– Если бы я не хотела связывать свою жизнь с музыкой, то зачем начинать ей заниматься? Музыка как хобби – что это? Так не бывает. Хочется, чтобы мое творчество охватило больше пространства. Даже если один человек в условном Питере послушал мою музыку, это уже хорошо.
«Я же учусь на журналиста, мне надо что-то придумывать»
– Ты в интервью «Онлайнеру» говорила, что творчество – это не «чтобы заработать, а чтобы заниматься музыкой». При этом у тебя есть твит: «В конце концов я стану знаменитой и обо мне еще все заговорят». Как это сочетается?
– Твит я писала во время первой сессии. Мне было очень страшно, что меня отчислят, но при этом я уже думала что-то записать. И решила написать на случай, если меня в самом деле отчислят, а я потом через пять лет смогу показать фигу: вот, меня отчислили, а я стала такой классной. На эмоциях это написала. Не знаю, насколько я согласна с этим сейчас, потому что все мы меняемся. Но он до сих пор висит закрепленным. Это тоже о чем-то говорит. Хочется показывать, что я не просто так этим занимаюсь.
Конечно, в голове есть мысли об известности. Но это сложная грань: вроде и неважно, но хочется. Не знаю, насколько буду популярной и будут ли узнавать в магазинах. Потому что с Бакеем туда сложно зайти сейчас.
– А тебя узнавали?
– Мы стояли с подругой у метро «Тракторный завод». Подошел мальчик и попросил сигарету, лет 18 на вид. И я понимаю, что он продолжает на меня смотреть. «А ты случайно не Лиса?» – это было на следующий день после выхода сниппета на песню «Осень». «Ну слушал я вчера твою песню, мне не понравилось». И мне было приятно, потому что человек меня не просто узнал, но честно сказал, что ему не понравилось.
Фото: palasatka
