Не новый Берлин: большое интервью с Георгием Заборским

 

 – Что такое «ОК16»? Что это была за задумка и чем она стала сейчас? 

– «ОК16» – это культурный хаб, то есть узел. Место, где должны переплетаться разные проекты, связанные с культурой: от культуры повседневности до современного искусства. Принципиальный смысл «ОК16» в том, что это не просто выставочное пространство или зал для ивентов, где есть готовый продукт и ты его представляешь публике. Это место, где культура может жить.

 

 – Как вообще появилась идея создания хаба? С чего все начиналось? 

– Тут надо разделять, как эта идея появилась у банка (в марте 2017 года «Белгазпромбанк» выкупил три заводских помещения на улице Октябрьская, которые и стали «ОК16» – 34mag) и как эта идея появилась у меня.

Банк уже в течении 10 лет спонсирует разные культурные и художественные инициативы. В какой-то момент стало ясно, что это пока что фрагментарная работа, она, по сути, ничем не объединена. Так появилась идея локации, которая бы эти активности связала между собой и создавала из них нечто большее. В итоге долгих поисков все стрелки сошлись на здании завода МЗОР. В течении последнего года мы его активно развиваем и хотим полностью реконструировать. Первые корпуса после реконструкции мы планируем открыть в конце 2022-го – начале 2023 года, но процесс роста будет идти вне зависимости от этого.

Я, в свою очередь, по сложной творческой траектории в какой-то момент пришел к выводу, что такое пространство Минску необходимо, как и любому современному городу.

 

 

 

 

 – По каким критериям можно понять, что Минск уже созрел для чего-то нового? Например, для большого креативного хаба. 

– Можно начать с противоположного. Когда мы открывали МЕ100 у нас была гипотеза, что Минск созрел. Главный смысл был в том, чтобы отойти от узкотематической площадки и перейти к новому типу городской среды. И вот тогда мы поняли, что Минск не готов, потому что нам пришлось каждому посетителю объяснять, зачем совмещать в пространстве галерею и коворкинг. Сегодня город легко принимает «ОК16», гибридность стала понятна, но впереди еще один шаг.

В Минске пока форма гораздо значимее содержания. Если мы смотрит на Барселону, Мадрид, Лондон, Шанхай, то там уже прошла волна гладкого и вычищенного – приходит приоритет содержания. И это следующий шаг, который мы с «ОК16» постараемся продвигать в Минске. Потому что сегодня гладкие стены, красивые лампы и плохой спикер – это наше все.

 

 – Ты упомянул Берлин в качестве хорошего примера развития города. Как относишься к фразе «Минск - новый Берлин»? 

– Хорошо отношусь, не считая одного нюанса: Минск все еще не новый Берлин. Здесь пока появляются лишь маленькие точки, знаете, как под картой держат зажигалку, она начинает прогорать, и видно то, что снизу. Вот в некоторых местах Минск прогорает насквозь и через него видно Берлин.

Что общего у Минска с Берлином? Общее в стремлении молодежи на каком-то этапе вырваться из ограничений предыдущего общества. В чем различие? В том, что в Берлине стена все-таки пала, а в Минске опыт травматической встройки во взрослую жизнь в какой-то момент молодого человека все равно убивает.

Я продолжаю преподавать архитектуру и очень четко вижу, как мечтатель, который мог бы изменить беларусскую архитектуру, сталкиваясь со своим первым работодателем где-то за год полностью теряет инициативу. И то, что нужно сейчас сделать – это создать среду, в которой это разочарование наступает позже. Пускай оно наступает, но для начала человек накопит столько сил, чтобы с помощью собственной воли он мог это разочарование преодолеть. Вот в этом разница с Берлином. Там даже состоявшиеся люди остаются частью субкультуры, из которой они выросли. А у нас есть такой момент, когда ты покупаешь себе первый автомобиль или когда ты берешь квартиру в ипотеку, отбрасываешь свое прошлое и говоришь: «Все, я подчинился».

 

 – Поэтому ты на велосипеде сегодня? 

В том числе.

 

 

Как лопнуть пузырь?

 

 – Есть ощущение, что все эти пространства и креативные хабы действуют для какой-то узкой тусовки. Как это преодолеть и надо ли? 

– С одной стороны такой момент есть. Мы часто используем слово «гетто». Креативное гетто, арт-гетто, IT-гетто – это все очень закрытые пузыри, которые друг с другом не соприкасаются. Мои друзья в какой-то момент сформулировали лозунг «Лопни пузырь». Вот то, что необходимо сделать.

«ОК16» отчасти существует для того, чтобы те вещи, которые сегодня узко субкультурны, открыть для массовой публики, насильственно лопать пузыри. Мы хотим приводить на наши мероприятия людей старшего поколения. У них есть интерес, их просто никто не звал.

 

 – А достаточно ли их просто позвать, чтобы они пришли? 

– Смысл именно в том, чтобы объяснить ценность явления за пределом круга, которое это явление создало. Это сложная работа. В первую очередь потому, что в таких постсоветских странах, как Беларусь, настолько сильно желание просто жить хорошо, что оно проецируется только на деньги, и объяснять ценность каждого явления приходится отчасти в деньгах.

Вокруг каждого события мы стараемся проводить открытую дискуссию. Мы стараемся рассказывать, как смотреть на абстрактную живопись или как смотреть современный спектакль. С этой осени мы запускаем проект, направленный на то, чтобы научить получать удовольствие от этого понимания самые разные аудитории.

 

 

 

 

«А вот и пришел пример нашего нестабильного мира»

 

 – Какая команда работает в «ОК16»? 

– Это важная вещь, которая выросла из моего опыта работы в самых разных пространствах. Мы – бизнес в каком-то смысле, но не корпорация по структуре работы. Поэтому выделить границы по сотрудникам «ОК16» нельзя, а если это когда-то можно будет сделать, значит мы просто проиграли и создали очень скучную корпорацию, эксплуатирующую кусок недвижимости.

Если говорить про ядро – это около 12 человек. Если говорить про ауру, про всех тех людей, которые чувствуют себя здесь как дома и вкладывают силы в проект, то это около 40 человек плюс еще 200, которые помогают нам эпизодически.

Есть три направления, в которых работает команда: развитие физической оболочки, работа с ивентами и с арт-резиденцией.

 

 – В чем сложность делать такой проект в Беларуси? 

– В первую очередь – это большая работа. И она заключается в том, чтобы преодолевать страх, опасение и неуверенность внутри себя. Потому что это сфера без гарантий. Кстати, а вот и пришел пример нашего нестабильного мира – это Сергей Поярков, один из создателей проекта «Верх», который, кстати, является примером того, как сложно и рисково в этой сфере.

Для меня важно, что мы здесь все в такой атмосфере. С одной стороны у тебя есть бизнес-модель, но, с другой, это перспектива, она выходит в плюс через 5-10 лет. Всегда приходится решать множество рисков. У тебя протекла крыша – понятно, что ты ее залатаешь, но сегодня у тебя ивент. Или инвестор засомневался в стороне, куда ты идешь. Ты можешь его убедить или поддаться панике. И главная задача – не паниковать.

 

 

 

 

«Еще 5 лет, и это это станет бизнесом»

 

 – Что вообще сейчас происходит с креативными кластерами? Есть ощущение, что они постоянно открываются, чтобы через некоторое время закрыться. 

– Есть первый этап, когда это сквоты и неформальные объединения. Они могут жить довольно долго, потому что это такое закрытое сообщество. Второй этап начинается, когда они хотят заявить о себе. В Беларуси это случилось где-то в 2013 году, когда люди решали, что эти проекты могут вырасти в предпринимательство без знания бизнеса. Смертность таких проектов в этот момент довольно высокая. Третий этап – это когда те делатели подобных проектов, которые выжили, прошли все кризисы, научились управлять ими как бизнесом и идут за большими инвестициями. Мы в «ОК16» – на этом этапе. Успешный пример в этой сфере – «Галерея Ў».

Но вообще в этом развитии самое страшное – забыть про самый первый этап. Творческой свободе учишься именно там.

 

 – На этом можно в Беларуси зарабатывать? 

– На этом можно будет зарабатывать в Беларуси, когда среда достигнет определенного уровня. Это как зарабатываться на хорошей интересной кухне. Надо было вырастить целую индустрию, людей, которые готовы в ней участвовать – и сегодня это бизнес. Но когда в Минске открывали первые авторские кофейни – это было таким субкультурным явлением, чтобы тебе вообще дай бог было окупиться. Мы сейчас примерно на этом этапе в культурной индустрии. Если всем нам удастся прожить еще 5 лет, постоянно накапливая мощность – то это станет бизнесом.

 

 – Над чем вы работаете сейчас? 

– Работаем над программой 2019 года и планируем перейти от малых форм к большим проектам, которые будут заполнять собой все пространство здания по улице Октябрьская, 16. Первый проект посвящен искусству андеграунда 1990-2000-х и связях между Минском и Берлином. Хотим сделать это искусство понятным для большей аудитории. Затем переносимся в 2020-й – это современное действующее искусство от российского художника-инсталлятора Сергея Катрана. И следующий шаг – мы прыгаем в 2030-й. Это будет выставка молодых медиахудожников – беларусских, берлинских и российских. Это те ребята, у которых пока не очень широкая аудитория, но за которыми будущее.

 

 

Фото – palasatka