«Излишки счастья бытия». Чем живет Shuma в 2018-м?
В 2018 году Shuma – главное лицо беларусской этноэлектронной сцены и действующий победитель в номинации Young Blood премии в области независимой музыки Jager Music Awards. В преддверии нового витка премии узнали у основательницы проекта Руси о том, как живется проекту после победы на Jager Music Awards, о будущем и настоящем электронной сцены в Беларуси, успехе независимых артистов, авантюре с «Евровидением» и главное - о ее беременности.
Shuma сегодня
– Как ты видишь проект Shuma в 2018?
– Мы обновились и шагнули далеко вперед. В плане того, как мы звучим и выглядим на сцене. У нас сократился состав. Отношение к работе тоже изменилось. Если раньше у нас был один саундпродюсер, сейчас их несколько. Мы стали больше внимания уделять медиаобразу группы, стараться общаться с аудиторией, участвовать в конкурсах и фестивалях. Jager Music Awards, европейские шоукейсы, «Евровидение». Все это несомненно продолжает влиять на перемены внутри группы. Мне нравится направление, в котором мы двигаемся этот год.
– Чувствуется, что вы прочно заняли нишу в Беларуси?
– Да. Когда мы только начинали работать, не было проектов, совмещающих архаику и дигиталику. Но сейчас появляются люди, которые пытаются работать в этой сфере. И это клево.
– Замечаешь прирост на сцене?
– Он выражается в появлении новых артистов и фестивалей. На мой взгляд, превалирующими жанрами в Беларуси остаются рок и блюз. Я с нетерпением жду момента, когда на авансцену выйдет электронная музыка.
Больших фестивалей электронной музыки по-прежнему нет. Бейс и рэп делает «Бассота» – это четко и регулярно работающий проект, все классно. Есть «Сияние», работающее только пару лет, которое старается вытаскивать на рынок электронных артистов. А так – просто фестиваль живой музыки Mirum, «Камяница» и так далее.
Из-за того, что нет площадок для регулярного показа электронного творчества, наши продюсеры минуют локальный рынок и работают с Европой. Но ситуация меняется.
«Мы можем либо дергаться и полуизвиняясь выходить на сцену. Или как-то побороть стеснение и получить удовольствие от процесса»
У нас появляется все больше продюсеров электронной музыки. К сожалению, многие из них пишут «в стол». Я знакома с потрясающими музыкантами, которые стесняются себя показать: «Нету движа, что я буду выпячиваться?» С одним из таких у нас была великолепная кооперация. Но из-за того, что он не готов выходить на рынок, все это вышло в свет только один раз. Я никак не могу найти рычаги давления, чтобы мы записали и издали это, потому что там на самом деле крутой этноэлектронный материал.
– У тебя был момент, когда нужно было преодолеть себя и перестать писать «в стол»?
– Я с детства люблю петь. Мой отец – музыкант. И я помню момент, когда нужно было принять решение, это было еще в группе Indigа. Когда у нас случился первый публичный концерт, еще не было названия, все были «стесняшками». Мы сидели в гримерке: «Мы можем либо дергаться и полуизвиняясь выходить на сцену. Или как-то побороть стеснение и включаться в процесс, получить удовольствие от него». Чтобы получить контакт со зрителем, зажечь.
Shumaboy, мой коллега по группе, достаточно религиозный парень. И он говорит, когда концерт удается, есть ощущение, будто он пообщался с богом. И мы все четко понимали, что перед нами стоит такой выбор. Побороли страх и устроили горячий концерт. Больше вопросов со смущением не возникало. Мне никогда не страшно показывать свое творчество. На любой товар есть свой купец. И если я получаю искреннее удовлетворение от работы, наверняка и часть аудитории откликнется.
«Когда концерт удается, есть ощущение, будто пообщался с богом»
Jager Music Awards и молодые музыканты
– В прошлом году вы победили на Jager Music Awards в номинации Young Blood. Что артисту дает такая премия?
– В нашем случае мы получили приз – это не живые деньги, а сертификат на покупку оборудования. Если бы не премия, мы бы еще долго на оборудование копили. Теперь чувствуем себя намного раскованнее на сцене. Очень помогло в техническом плане и в плане уверенности на сцене. Чем лучше ты «запакован» – тем лучше себя чувствуешь.
У нас появилась новая аудитория. Санкт-Петербург, Москва, Ростов-на-Дону, Казань. Много внимания из Украины. Это бешеный пиар. Практически каждый день поступали предложения: «Купите один голос за столько-то».
– Серьезно?
– Да, был очень агрессивный вал этого всего. Благо, Jager проверяет ход твоей рекламной кампании. Когда мы победили в Young Blood, компания Jagermeister прислала нам письмо с очень точечными вопросами: скриншоты рекламной кампании, где видно, из каких стран и сколько человек переходили на твою страницу и так далее. Они требуют прозрачности процесса. Поэтому забегая вперед: если вам будут предлагать накрутить голоса, отказывайтесь.
– Почему Jager Music Awards – важная премия для молодых артистов?
– За премией следят не только слушатели, но и промоутеры, члены комиссии, владельцы площадок в СНГ, журналисты, что дает шанс участникам конкурса показать себя сразу многим игрокам на музыкальном рынке СНГ.
Соревнования – это всегда движение для артиста: ты вынужден поддерживать информационную волну, снимать миниролики, активнее общаться со своей аудиторией, генерировать привлекательный контент, чтобы люди за тебя голосовали. Все это приводит артиста в определенный тонус, стимулирует активность. Это важно.
– Пару лет назад ты говорила, что электронные музыканты могут обеспечить себе достойную жизнь в Беларуси. Сейчас мнение такое же?
– Да, убеждаюсь в этом с каждым новым опытом общения с электронными продюсерами. Если человек круто делает музыку, он может себя обеспечить. Минские продюсеры, работающие с европейскими и американскими студиями, получают колоссальные деньги. Или сотрудничают с компанией Wargaming. Поработал 10 лет, насобирал денег – и не паришься. Дальше можешь заниматься только творчеством. Большие мастера с трудом соглашаются на работу, которая не приносит удовольствие и не имеет смысла для их профессионального развития. Чем больший ты мастер, тем комфортнее можешь организовать свою жизнь.
– Ты работала с Wargaming и выдумала для них новый язык. Что это за история?
– В Wargaming есть креативная команда ребят, которые видят в игре больше, чем просто игру. Им было интересно создать не просто музыкальное полотно для игры, а замахнуться на искусство. Знаю, что они работали с оркестром из Праги, который озвучивал сериал «Фарго». Это next level.
Они хотели при помощи этники подчеркнуть некоторые локации, где проходили бои. И вспомнили о Shuma. Мы первыми заскочили в этот поезд, и если люди хотят найти артиста в этой среде, то мы первые, кто приходит на ум. Ко мне и Наде Чугуновой обратились с вопросом: «Мы создали музыку Финляндии. Не хотим оскорбить чувства носителей языка и понимаем, что вы не споете на финском. Но вы наверняка можете зайти в этот регион и исследовать, как строится мелодия, интонации. Как лингвисты посмотреть, как строится язык, изучить особенности его построения». Целью было создать фейковый язык локации. Самый сложный запрос был по Финляндии, потому что пришлось вспоминать основы языкознания. Одно из моих образований – переводчик-референт.
Нашей задачей было изучить регион с музыкальной точки зрения и предложить напев или вокализ, которые бы точно соответствовали паттерну традиционной мелодии. И мы создали птичий финский язык. Было интересно читать комментарии под этим роликом, когда финны спорили: «Что это за наречие?» А сейчас мы периодически играем эти треки на концертах с оркестром.
«Евровидение», праймтайм, посол Франции
– Вы участвовали в отборе на «Евровидение». Зачем?
– Призываю всех, у кого нет возможности включиться в работу с большой аудиторией, не игнорировать «Евровидение» или тот же «Славянский базар». Это максимально дешевый и быстрый способ общения с большой аудиторией без слепого буфера, который не ходит на фестивали и вечеринки и не интересуется независимой музыкой.
Мы сели и посчитали: сколько вложили в подготовку номера. К счастью, нас поддержал весь город. Кто деньгами, кто камерой, кто машиной, кто оборудованием, кто занятиями по хореографии. Была невероятная поддержка. И получилась колоссальная разница с суммой, которую мы бы потратили, если бы просто захотели выступить на «Беларусь 1» в праймтайм. Для бизнеса это выгодно.
«На любой товар есть свой купец. И если я получаю искреннее удовлетворение от работы, наверняка и часть аудитории откликнется»
– Есть мнение: «Евровидение» – это пошло и больше про фрик-шоу, а не музыку. Понимали это?
– У нас не было задачи победить, только получить контакт с аудиторией. И получить яркий импульс и толчок для перестройки. Плюс просто завести себя. Это же дикий стресс. Каждый день решаешь кучу задач, живешь на острие. Это помогло проверить личностные отношения и выявить какие-то косяки. Артист должен сам заниматься костюмом, хореографией, постановкой номера. Как у него все будет звучать и смотреться. И в процессе подготовки начинают проявляться шероховатости, которые раньше вы друг от друга скрывали. И это помогло нам продвинуться далеко вперед.
– С телеэфира на самом деле приходит слушатель?
– Да, онлайн-аудитории появилось очень много. Люди стали больше писать, приглашать на фестивали и другие ивенты. Меня стали звать в школы, чтобы я рассказала детям о народной музыке. Конкретно на клубные концерты людей больше ходить не стало, но мы еще не делали концерт не клубного формата. Что такое клуб: 11 часов, темное помещение. Посол Франции не придет на такое мероприятие. А на концерт в «Корпус» в 8 вечера он с удовольствием придет с семьей и друзьями. Интересоваться продуктом Shuma и нашей идеологией точно стало намного больше людей.
«В этом году было меньше шашлычных около Дворца спорта. Это было отлично»
Меньше шашлычных, больше музыки
– У вас в инстаграме есть прекрасный ролик, где взрослый мужик вытанцовывает под вас на Дне города. Зачем шли выступать ко Дворцу спорта?
– Когда мы работаем на праздниках вроде Дня города, есть определенный кураж: «Сейчас мы произведем вау-эффект». Собираются люди, которые ходят послушать песню под гармошку и съесть шашлык. А тут вдруг выкатывается этническая группа с психоделическими нотками. Многие люди впервые открывают для себя электронную музыку, когда подобные нам группы выступают на Дне города.
Мне нравится эпатаж на таких мероприятиях. Может выйти так, что какие-то люди подходят к сцене, тычут пальцами и смеются: «О, смотри, мальчик в платье!» Это тренировка внутреннего характера и принятия. Бывает очень странный контакт, так бешено люди иногда включаются в музыку. На последнем концерте была женщина зрелых лет, которую сильно впечатлили бас или прямая бочка, и там был настоящий психоз под сценой. Это одновременно пугает и восхищает. Есть ребята, которые любят накрутить состояние нелепости и жути до предела.
Мы с радостью соглашаемся на такие концерты, чтобы расширить свою аудиторию. Но сейчас мы чувствительны к качеству звука. Потому что на плохом звуке электронная музыка просто не работает и не доставляет никому удовольствия.
Во время «Евровидения» мы получили мощный отклик от новой аудитории. Которая не тусуется по фестивалям, не ходит в интернет, не ходит на вечеринки и не читает Андрея Бонда. Аудитория, которая находится для нас в слепой зоне. Благодаря «Евровидению» и Дню города мы можем выйти из слепого буфера и предложить такой аудитории нашу музыку.
– Мы все много говорим о том, как развивается Минск. А на Дне города у Дворца с этим как дела?
– Да, это видно по двум составляющим. Меняется качество звука и меняется качество лайнапа. И в этом году было меньше шашлычных около Дворца спорта. Это было отлично. Для меня было огромным удовольствием получать видео, где танцует тот самый мужик или отрываются девочки. Когда видно, что они не клабберы и не технофрики, а обычные клевые девушки и взрослый мужчина.
Будущее
– Ваш прошлый альбом вышел два года назад. Откуда такая пауза?
– Альбом нужен, когда накапливается материал. Мне нравится подход, когда артист размещает альбом в интернете за donation. Хочешь – слушай, не хочешь – не надо. Нам интересно фиксировать новые вехи и делиться треками с аудиторией. Нам не нужно выпускать по альбому в год, чтобы быть на слуху.
Сейчас мы готовим материал для третьего альбома, есть новые идеи. Не секрет, что ни я, ни Shumaboy не пишем музыку. Мы не композиторы, мы создатели идеи. У меня в голове может родиться целый синопсис песни, и с этим я обращаюсь к продюсерам: «Есть такая тема, у меня хорошая идея, а у вас рабочие руки». И есть люди, которые сами включаются в этот процесс.
Я нащупала новый стиль. У нас сейчас остается только один вокал. Остались вдвоем с Алексеем и ищем подход, чтобы мы друг друга дополняли и не мешали друг другу. И к нам часто присоединяется Виталий Гармаш (I/dex), сотрудничество с которым украшает и развивает нашу музыку. Раньше была дуальность: есть вокалистки, есть музыка. Сейчас ее стало меньше, Думаю, мы пойдем в сторону минималистичной и бейсовой музыки. Которая основана на соматике. Чтобы было много ритма и хотелось танцевать. Ну и много магии и мистики.
«Мы не композиторы, мы создатели идеи»
– Мир мейнстрима и андеграунда. Где в нем находится Shuma?
– Мы где-то посередине, но одной ногой в андеграунде. Все-таки мейнстрим – это особые правила игры. Часто музыкант, работающий в мейнстриме, обязан забивать болт на свои депрессии, отсутствие вдохновения, на жизненные сложности. Ты вписался в мейнстрим, будь добр соответствовать. Ходи на все интервью, даже если тебе неинтересно. Манипулируй информацией, даже если тебя тошнит от этого. А это не наш режим жизни.
– Ты сейчас описываешь работу. Для тебя музыка не работа?
– И работа тоже. Музыка приносит мне доход, помогает поддерживать дисциплину. Я каждый день должна заниматься распевками, уделять внимание голосу, хореографии, спорту. Читать книги, изучать исследования по этнике. Репетиции – это все работа. Мне нравится, что мы не в мейнстриме и не в диком андеграунде. Мы можем мягко и комфортно для себя менять график и менять режим. Это предоставляет много свободы и самовыражения. Мы ничего и никому не должны.
– Что нужно инди-артисту, чтобы оставаться востребованным?
– Нужно любить себя и чтобы от жизни перло. Как только жизнь перестает восхищать, уже и музыки никакой не хочется. В нашем конкретном случае музыка – излишки счастья бытия. Когда все классно, на все есть силы, хочется и другим рассказать и показать.
«Может, дочь сама выберет себе имя»
– Твоя беременность как-то повлияла на музыкальные планы?
– Пока не знаю, но они у меня наполеоновские. Последний большой концерт Shuma перед паузой в концертной деятельности пройдет 2 декабря в 19:00 в Культ. центре КОРПУС. Моя дочь появится после Нового года, но уже на весну у меня запланированы гастроли. Надеюсь, я останусь активной мамой и смогу брать ребенка в тур на каком-то этапе. В плане музыки я стала лучше чувствовать звук и его фактуру. Не потому что у беременных вырабатывается какой-то гормон, просто в моем случае это приключение меня так расслабило и успокоило, что невротические мысли меня больше не отвлекают. Стало проще отпустить сложную ситуацию, включиться в процесс и заниматься написанием трека.
– То есть ты не планируешь «декретный год»?
– Планирую на пару месяцев выйти из активного графика. Точно знаю, что декабрь буду отдыхать. Но я хожу беременной на рейвы. И это очень круто. Когда ты беременна, не можешь ни покурить, ни выпить. Остается только честный контакт с музыкой. Если она класс – остаешься танцевать, если нет – уходишь. Сейчас мои любимые вечеринки – «Сияние» и сеты Dirty Owl и I/dex с их жирными басами. Ребенок же слышит низкие частоты.
– Как будут звать дочь?
– План пока такой: она родится, я поговорю с ней и посмотрю. Может, она сама выберет себе имя.
Text.
Премия в области независимой музыки Jager Music Awards – главное событие в независимой музыке в СНГ. Каждый год премия выводит на карту главные музыкальные темы 2018 года – актуальные события и самые знаковые проекты. Сегодня премия представила шорт-листы номинантов.
Номинация Young Blood – редкая возможность засветиться для молодых музыкантов. В этом году от Беларуси подали 244 заявки. Кто станет лучшей «молодой кровью» из Беларуси – определяешь ты. Заходи и голосуй.
Фото:Алена, Ходор, Павел Савицкий
ООО «Легко»
ИНН 7743214213
