На чем играют Shaman Jungle?

 

Юра Донсков:

Один из моих инструментов – это мой голос, я пою горловым пением. Остальное – это всякая перкуссия.

 

 

К примеру, джембе – сделан он в кустарных условиях, в деревне, из дюралюминиевого чугунка и куска сосны. С ним я объездил как минимум 20 стран. Много раз барабан был запачкан кровью – начинал я играть на улице, и, когда я джемовал зимой, у меня трескались пальцы и весь барабан покрывался кровью. Может, он и звучит так хорошо из-за того, что было кровавое жертвоприношение. Кстати, у барабана есть имя – Малыш, его так когда-то назвала моя жена.

 

 

 

 

Еще у меня есть кахон, с ним такая история: как-то мы поехали в Таллин, на Tallinn Music Week. Поехали туда на машине – в итоге таллинские наркоманы разбили в моей тачке стекла и вынесли оттуда все ценное. Потом полиция нашла этих наркоманов через цифровой пульт, который они у нас тоже украли, и мы вернули часть инструментов. Когда я за ними ездил, я от горя зашел в магазин и купил вот этот кахон.

 

 

 

 

Еще у меня есть дарбука. Дарбука у меня появилась после того, как появился фрейм, – фрейм я успешно на нее поменял. На этом инструменте я ни одного концерта не исполнил, но с ним было сделано много записей.

 

 

 

 

Глеб Якушев:

 

 

Я лет 20 играю на классической флейте – влюбился в нее еще в детстве, поэтому в музыкальной школе у меня не было сомнений по поводу того, на каком инструменте мне играть.

 

 

 

 

Все остальные этнические инструменты пришли ко мне благодаря моим увлечениям восточной культурой, культурой древних цивилизаций. К примеру, этот дудук мне случайно дал мой приятель – мол, «я из Армении заказал дудук, но у меня с ним ничего не получается – попробуй, может у тебя пойдет». Тогда у нас в группе был кризис – года два мы поиграли, и я решил, что после выступления на фестивале «Повидло» я уйду из Shaman Jungle – как-то не клеилось у нас. На фесте было несколько тем, которые я должен был сыграть, – одну из них я исполнил на дудуке, и это получилось настолько удачно, что все слушатели побросали свои дела и приковались ухом к этому инструменту. Тогда я выкупил этот дудук у своего приятеля и продолжил играть с ребятами, потому что понял: у нас есть потенциал звучания. В общем, этот инструмент не только возобновил мое участие в группе, но и дал возможность развиваться в работе с этническими инструментами.

 

 

 

 

Эту североамериканскую флейту изготовил индеец из племени Навахо. Инструмент очень здоровский, разве что немножко не стройный – в нашем первом альбоме я исполняю на нем тему «NordWest», и эту тему я считаю одной из интереснейших композиций на пластинке. Мы не используем эту флейту на выступлениях, потому что она действительно немного фальшивит.

 

 

 

 

Индейская классическая флейта бансури – это результат моего увлечения Востоком. Считается, что сам Кришна играл на бансури, но конструкция конкретно этого инструмента не так давно получилась – примерно 60 лет назад один индус усовершенствовал бансури, из-за чего у инструмента появился плотный и объемный тембр. На нем играется классическая индийская музыка, еще он используется в разных религиозных обрядах.

 

 

 

Сяо – это китайский инструмент, сделанный из бамбука. Мой первый сяо мне привез из Китая знакомый – у нас такой инструмент просто не достать. Вместе с охапкой других инструментов его украли в Таллине, а этот сяо я пока не приобрел – одолжил у знакомого, который также увлекается восточной музыкой. Яркий инструмент, который мы нечасто используем в записях.

 

 

 

 

Ольга Семенова:

 

 

Виолончель обыкновенная, классическая, она у меня единственная и неповторимая. Собирали на нее всей семьей, купили в Петербурге через одного знакомого – довольно удачный, на мой взгляд, инструмент. Очень ее люблю и ценю, но в перспективе думаю приобрести электровиолончель – классическая виолончель слишком нежная, и ее жалко таскать в какие-нибудь лесные походы.

Этот инструмент подходит мне на внутреннем уровне, и даже в гороскопе говорится, что мне, рожденной восьмого июня, из всех инструментов подходит именно виолончель. Это очень родной для меня инструмент, она как частица меня – в ней есть душа, и я через нее пою, выражаю себя и свои эмоции. Кстати, 2018 год официально является годом виолончели!

 

 

 

 

Пятро Марчанка:

 

 

Играть, собственно, я не умею, потому что учился на историческом факультете, но пытаюсь выехать за счет какой-то оригинальности и большего количества струн.
Это 12-струнная акустическая гитара. Я ее приобрел, потому что мне нужен был инструмент, который сможет имитировать другие фолк-инструменты: ирландскую бузуки, мандолину и т. п. На этой гитаре я отыграл концертов 200, порвал струн сто – иногда рвал по три-четыре струны за концерт. Еще в ней есть магнитный датчик, но я его никогда не использовал.

 

 

 

 

Это электрическая версия уда – очень древнего арабского национального инструмента. В Беларуси вообще таких инструментов штук десять, и три их них у меня дома лежат. Конкретно этот инструмент я сделал, потому что жизнь моя была скучна и ничем не удивительна – на работу я не хожу, гулять я не хожу, друзей у меня нет, поэтому я пошел в строительный магазин, купил там брус длиной в 2,5 метра, привез его домой и недели две превращал его в уд. Главная фишка этого инструмента – цена, потому что его себестоимость равняется 25 долларам. Он удобный, его приятно держать – послушный и покладистый уд.

 

 

 

 

Федор Сташкевич:

 

 

 

Фота – Назі Джанесары