Егор Kipah
– Окружающая среда сильно навязывает стандарты тела: мол, у парня должны быть борода, банки, все по сеточке. Это приводит к тому, что ты уже не думаешь – за тебя думают. Раньше я загонялся, а потом расслабился. Мне даже страшно смотреть на качков: кажется, что они вот-вот взорвутся от перенапряжения. Я прекрасно себя чувствую в своем теле, хотя многие думают, что я либо праноед, либо героинщик. Конечно, это не так: просто все, что я съедаю, направляется не в щеки, а в энергию. Еда для меня – лишь топливо.
Я всегда был худой. И именно низкий индекс массы тела был моей отмазкой от армии в свое время. На всякий случай я решил похудеть еще больше и занимался тем, что сидел на слабительном и бегал по утрам в целлофане, чтобы сжечь калории. Проще было запариться тогда, чтобы не париться потом в армии.
Быть худым классно. Могу спать на спинке дивана, ехать четвертым на заднем сиденье машины, легко лавировать в толпе людей. Самоирония очень нужна, конечно.
Нос
В детстве я ехал на велосипеде с горочки, не справился с управлением и врезался в забор. Пришел домой с носом набекрень и зубом в руке. Даже кусочек хрящика отломался. Это было так давно, что я сам этого не помню – мне рассказывали.
Шрам на ноге
Тоже в детстве мы с братом бегали по огороду, прыгали через костер. Я как-то неудачно прыгнул, и мне в сапог прилетел кусок угля. Это было в конце лета, прямо перед школой. Помню то дурацкое первое сентября: на одной ноге у меня кед Converse, а на второй – шлепанец и куча бинтов.
Уши
Раньше я очень комплексовал, что у меня какие-то чернобыльские уши – тонкие, как у эльфа. Даже волосы длинные отращивал, чтобы скрыть их. Из-за этого меня постоянно путали с девочкой. Часто спрашивали: «Девушка, на следующей выходите?», на что приходилось басом отвечать: «В смысле?»
Соски
У меня очень маленькие пигментированные соски. Даже когда я проходил медкомиссию в военкомате, мне задавали вопрос: «Молодой человек, а почему у вас соски такие темные?» Все нормально с ними, что вы пристали.
«Когда я проходил медкомиссию в военкомате, мне задавали вопрос: “Молодой человек, а почему у вас соски такие темные?” Все нормально с ними, что вы пристали»
Кожа и кости
Уже больше года я не пью алкоголь, не курю, мясо не ем еще больше времени. У меня выровнялся цвет лица, исчезли прыщи. Раньше они могли возникнуть в таком количестве, что меня не пускали в клубы. Охранники сначала требовали паспорт, а потом сочувственно спрашивали, что со мной случилось.
Из-за худобы у меня выпирают костяшки, и поэтому особенно больно ударяться локтями и коленями – нервные окончания горят, все немеет. До сих пор я ничего себе не ломал, но однажды сильно повредил колено. Тогда я занимался брейк-дансом, но из-за травмы пришлось завязать с этим и переквалифицироваться в алкоголика.
Шрамы на пальцах
Эти шрамы у меня появились в период жизни, когда я жестко бухал и попадал в разные передряги. Дело было в Китае: я работал аниматором недалеко от Пекина, и на одной вечеринке перепил и стал подкатывать к китайским малышкам. Одна из них была не против этого, но потом выяснилось, что ее кент – крутой мафиози, и в какой-то момент он нас заметил. Я это понял, когда зашел в гримерку, а мне в спину прилетел стакан. После этого китаец набросился на меня, прибежала охрана, началась паника.
Со мной работали четыре девушки, и мы вместе решили сбежать из клуба. Словили такси и пьяные и взбудораженные поехали в гостиницу. Прошло пару минут – и перед нами резко остановился Volkswagen Passat. Наш водитель тоже затормозил, достал ключи из зажигания и просто вышел из машины. Из той тачки вылезли четыре китайца, открыли багажник, взяли саперки, мачете, топор и стали двигаться к нам. Посмотрели на меня и жестами показали, что мне п**да.
«Быть худым классно. Могу спать на спинке дивана, ехать четвертым на заднем сиденье машины, легко лавировать в толпе людей»
Они пытались открыть двери, но водитель нас запер – тогда они пошли отбирать у него ключи. А мне в тот момент сразу вспомнились все голливудские блокбастеры, когда герой срывает приборную панель, соединяет какие-то провода, заводит машину и благополучно сматывается. И пока я дергал приборную панель, они успели забрать ключи у нашего водителя и вернуться к машине. Несколько минут они пытались открыть двери, но я тут же их закрывал – тогда они начали бить тачку. Одна наша девочка попыталась выйти, но ей тут же дали под дых, и она вернулась. Я сел на место водителя, по-прежнему пытаясь отодрать приборную панель, но вскоре открылась соседняя дверь – и через весь салон полетел нож в сторону моего живота. Я успел словить его рукой. Они увидели, что по всему салону стала хлестать кровища, и быстро уехали. Наш водитель молча вернулся, с каменным лицом сел на место и отвез нас в отель.
Татуировки
Сначала в Китае я набил треугольники. Я тогда загонялся по символике и узнал, что в зависимости от направления треугольники могут означать либо мужское, либо женское начало. Меня увлекала мысль о том, что во всех нас есть оба эти начала. Однажды мы с подругой пошли в салон, чтобы она что-то себе проколола, но поход закончился тем, что мне набили эти татухи.
Остальные рисунки появились потом. Они – отображение моего подсознательного. Когда я о чем-то задумываюсь и неосознанно вожу ручкой по бумаге, то получаются такие узоры. Уже в Минске я однажды разрисовал себе всю руку маркером и понял, что это круто выглядит. Поехал к Молли, и она прямо поверх маркера набила все эти татуировки.
Пра сэкс-адукацыю, прафарыентацыю, ментальнае здароўе, пластык і арт.
Редакторы и редакторки беларусских СМИ – о редполитике, темах «сразу да» – «сразу нет» и самоидентификации.
Пагартай – успомні прыемныя івэнты мінулых гадоў.
Ishome, 5’nizza, «макулатура» – вызначаем канцэртных фаварытаў гэтай вясны.
A story about (or no) cooperation between government representatives, NGOs and ordinary people that care.
A story about (or no) cooperation between government representatives, NGOs and ordinary people that care.
Javid Nabiyev speaks on arrests of gay people in Azerbaijan, explains the «fucking solidarity» term and the point of activism.
Joris Hanse, Dutch activist from the Doorbraak, speaks about the Netherlands not matching the stereotypes.